Любимый (м)учитель

Вероника шла будто под гипнозом, ей было ужасно неловко и она боялась даже пошевелиться. Особенно теперь, когда рука этого человека сжимала её руку. Его пальцы касались её кожи и так это было приятно, так тепло, что хотелось броситься ему на шею.

Да, Вероника, очевидно, сошла с ума, но что поделать… Любовь — она такая, даже если это больная и невзаимная одержимость.

— Пошли, — повторил Егор Иванович и Вероника покорно поплелась следом.

Примечание:

*Он сорвался с губ и покатился камнем вниз,

 Разбилось сердце белокурой Флёр де Лис

Святая дева, ты не в силах мне помочь,

Любви запретной не дано мне превозмочь.

 "Belle" — мюзикл "Нотр Дам Де Пари" (русская версия)

=… чем меньше женщину мы любим…*

Егор Иванович Волков люто ненавидел Веронику Соболеву и это не обсуждалось.

Вот сейчас он вёл её за собой, сжимал её ладонь, а хотелось всю руку разом сломать, раздробить дурочке каждую косточку, прогрызть шею, чтобы фонтаном лилась кровь…

И надо же было из всего ВУЗа, его застала с Ивановой именно эта “Звезда”.

Ненависть Волкова к Соболевой брала своё начало ещё на её первом курсе. Он плохо запоминал имена и фамилии студенток, они часто крутились рядом, и что-то подсказывало, только из-за пресловутого “запретный плод сладок”, “студентка и преподаватель”, “разница в возрасте”, “влюбиться во властного героя” и тд. и тп.

Но вот Веронику Соболеву запомнил навсегда… занятная там вышла история.

Назначил он, значит, группе рефераты делать. Ничего особенного, стандартная задача, все равны. Ну чу-уть больше объём, чем обычно, но у “звезды” оказались другие планы… У “звезды” выступление на каком-то конкурсе и угроза неуда, за непринесённый в срок реферат, ей не понравилась. А пересдачу Егор Иванович назначать отказался из принципа.

И пошла “звезда” в деканат, где её все знали как родную уже к началу второго семестра, и попросила о поблажке. И нет, это не необычно, но вот никак не любил таких “звёзд” Егор Иванович. И кому угодно они могли лить в уши про свои танцевальные успехи… только не ему.

И вот теперь опять эта Соболева на его пути, только он не собирался ей потокать. Тогда по неопытности пошёл на поводу у деканата, но больше такого не повторится, и как только “звезда” до третьего курса не отчисленная дожила, непонятно.

— Ну что, ябеда? — прошептал он, прижав руки Соболевой к стене в пустой аудитории.

От такого тесного контакта бедолажка “звезда” вся затряслась.

И поделом, Егор Иванович знал, что она его боится. Что дёргается, бледнеет и краснеет всякий раз при встрече.

— Думаешь, что я теперь у тебя в капкане? — он улыбнулся и Вероника опустила взгляд.

— О чём вы?..

— Я, думаешь, не понимаю, что такой ябеде как ты, эта информация будет очень полезна? — его голос пробирал Веронику до самых косточек. Ледяной и язвительный.

Для бедняжки Соболевой сейчас крошился на кусочки мир и она мечтала спрятаться и никогда больше не высовывать свой нос из норы, только волк-Егор Иванович, всё-равно найдёт этого испуганного зверька… Найдет и отомстит, за лень, за удручающее равнодушие к учёбе, за жалобу ту, за всякий раз, когда к нему подходили и просили за “звезду” и упрекали его маячащим на горизонте отчислением. За все поблажки, которые давали таким как она “бюджетницам” с шилом в заднице, которые идут напролом и крутятся у всех на виду, танцуют-поют-поднимают целину в стройотрядах, ну всё делают, только не получают образование.

И почему-то именно на Соболевой у Егора триггер. Она — лицо всех этих лентяев. Их предводитель. Ему казалось, что избавившись от неё — он повергнет зло. Ну, слова, конечно, громкие, но вот в этот самый момент, чувства были такими.

А прижатая к стене Соболева наполнялась злостью и силой.

— Я не ябеда! И до того, кого вы там трахаете на столе — мне нет никакого дела! Иванова, кажется, уже совершеннолетняя, чтобы ноги перед вами раздвигать!

И это… была самая гневная, самая ядовитая, самая яркая речь Вероники Соболевой. Её самый звёздный час. Такой эйфории как в эту секунду она не испытывала ни-ког-да, а поводы, между прочим, были.

И нет, Егор Иванович не перестал быть её Фебом де Шатопером, он не превратился во врага, но сердце Вероники стало биться больнее, она стала любить мучительно, на зло. Светлое чувство стало яростным и страстным, как закипающая в её венах кровь.

Вероника Соболева будто открыла глаза и увидела Егора Ивановича совсем другим. Из принца, саркастичного героя, несущего свет и знания, он превратился в того самого “властного героя”, “разница в возрасте”, “от ненависти до любви”.