Любимый цветок... ромашка?!

— Не-ет! Только не это! Батюшка, сжалься! Грим же — папенькин сынок, гордящийся и кичащийся отцовским богатством. И вообще… — я уже собиралась сказать, что каждую нашу встречу он домогается до меня, ощупывая липкими взглядами и засыпая сомнительными комплиментами, но договорить мне, увы, не дали.

— Арианна, — перебил меня родитель, — я также запрещаю тебе конные прогулки. Будешь сидеть и смирно вышивать крестиком. То-то твоя мама обрадуется. Тебе уже двадцать лет, а ты все еще не замужем и даже не помолвлена. Пора исправлять это досадное недоразумение. С твоими увлечениями к тебе и так мало, кто сватается. Через пару лет совсем старой девой станешь.

— Но, папа!

— Иди в свою комнату, — отчеканил он, поднимаясь из-за стола, сурово глядя на меня серо-зелеными глазами.

— Я…

— Иди. В свою. Комнату.

Выйдя из кабинета, я поймала сочувствующий взгляд Кориана. Видимо, именно он должен был отвести меня до моих комнат.

— Идемте, леди Арианна, я провожу Вас.

— Идем, — и уже тише добавила, — разве у меня есть выбор?

Глава 3

Следующие три дня оказались для меня настоящим кошмаром, но зато матушка была рада. Отец выполнил свою угрозу. Я ничем, кроме шитья, вышивания и ведения светских бесед с мамиными подругами, больше не занималась. Последнее было самым утомительным. Не только тем, что приходилось сидеть в туго затянутом корсете и куче юбок, в которых я задыхалась, но и тем, что разговоры были по большей части бессмысленными. Меня уже чуть ли не тошнило от обсуждений, насколько сочетаются те или иные цвета. Радовало, что, судя по очаровательной улыбке и беззаботному поведению мамы, с которыми она собирала меня на встречу с маркизом Тирим и его сыночком, ей о причине моего «правильного» поведения ничего не известно

— Арианна, цветочек мой, ты прекрасно выглядишь! Твоя фигура стала еще изящнее с этим новым английским корсетом, а цвет платья выгодно подчеркивает твои прекрасные лазурные глаза и невероятно красиво оттеняет черные волосы… — матушка еще что-то говорила, но я не слушала, не получалось. Сил хватало лишь на то, чтобы смотреть в зеркало.

Оттуда на меня глядела невысокая черноволосая девушка с чуть пухлыми розовыми губами и яркими голубыми глазами. На дне этих глаз плескались грусть и отчаяние, но никто же не заметит? Небесного оттенка шелковое платье украшено кружевными белыми розочками. Просто, но элегантно. Это платье подчеркивало все мои достоинства, чего мне очень не хотелось. Особенно меня выводило из себя декольте. Неглубокое, как и положено юной девушке, но все же…

Рядом стояла женщина с такими же черными, как у меня, волосами. На первый взгляд ей можно было дать лет тридцать пять, не больше, хотя на самом деле матушке сорок два. На ней было роскошное платье, соответствующее статусу. Нижнее — черное, без всяких украшений, было из шелка. От каждого солнечного лучика ткань играла чарующими переливами. Верхнее — из тяжелого алого бархата. Закрытое, с длинными рукавами. Оно было украшено черным кружевом по вороту и манжетам. Да, моя мама была восхитительна, прекрасна со своей высокой прической, подчеркивающей ее осанку и стать. Неброские, но очень дорогие украшения. Чуть-чуть пудры, подводки для глаз и блеска для губ — и на меня смотрит потрясающе красивая молодая женщина. Она в свои сорок два года была намного красивее тех молоденьких фифочек, что вились сейчас вокруг каждого второго, если даже не первого, лорда «на выданье».

— Арианна, ты меня совершенно не слушаешь!

— Слушаю, матушка. Просто мне нечем дышать. Корсет очень сильно сдавливает.

— Думаю, можно немного ослабить шнуровку, — в голосе мамы сейчас можно было с легкостью услышать волнение за меня, — Твоя фигура и вовсе может позволить тебе не носить корсеты, но, к сожалению, таковы приличия, — при этих словах мама чуть ослабила шнуровку, дышать стало намного легче.

— Спасибо тебе большое!

— Не за что, солнышко, — матушка чмокнула воздух у моей щеки, чтобы не смазать ни себе, ни мне пудру. — Мы с папой ждем тебя в холле через пять минут. Пожалуйста, не опаздывай, — сказав это, она легонько сжала меня в объятиях и поспешила к отцу.

— Да, матушка. Я постараюсь.

Еще раз взглянув на себя в зеркало, попыталась подтянуть повыше верх платья, чтобы вырез казался меньше. Бесполезно. Надев на руки перчатки и тяжело вздохнув, насколько позволял корсет, направилась в холл.