Любимый ученик Мехмед (СИ)

— Не думаю, что в дворцовой библиотеке такая есть, — ответил Андреас. — Это одна из книг Платона, про которого я тебе говорил. Читай дальше. Не обязательно вслух.

Мехмед начал сосредоточенно читать, уже не произнося слов. Пальцем по строчкам мальчик не водил, но выражение лица вполне ясно показывало учителю, о чём сейчас читает ученик. Рука мальчика дрожала, когда он переворачивал страницу, чтобы начать читать следующую. Конечно, при чтении попадались незнакомые слова, но Мехмед позабыл о них спрашивать. Чтение захватило его.

Этого следовало ожидать, ведь Андреас предложил своему ученику почитать один из самых занятных отрывков в Платоновых сочинениях — похвальную речь Алкивиада Сократу. Алкивиад рассказывал о том, как был влюблён в Сократа, и как хотел подарить ему себя, но Сократ отверг это, чтобы показать, что телесная близость не значит ничего, несмотря на то, что Алкивиад был красив и юн.

Не случилось даже поцелуя, и потому Алкивиад не смог до конца понять поступок Сократа, затаил обиду, хоть и старался победить это в себе. Даже произнося похвальную речь, Алкивиад признавался, что обижен, и всё же искренне восхищался Сократом — особенно в той части своей речи, где рассказывал о военном походе, в котором участвовал вместе с этим человеком.

В одном из сражений Сократ спас Алкивиада — вынес его раненого из боя, а когда среди военачальников зашла речь о том, кого надо наградить по итогам сражения, то Сократ не хотел получать награду и настаивал, чтобы её получил Алкивиад. Сам же Алкивиад считал, что недостоин.

— Как жалко, — вздохнул Мехмед, когда окончил чтение.

— Что жалко? — спросил учитель.

— Жалко, что Сократ не любил Алкивиада, — опять вздохнул мальчик.

— Нет, любовь была, — возразил учитель. — Сократ сам говорит об этом.

— Где? — удивился Мехмед.

Андреас перелистнул несколько страниц назад и ткнул пальцем в строчку:

— Вот здесь. Чуть ранее того места, с которого я просил тебя начать чтение. Сократ говорит, что с тех пор, как полюбил Алкивиада, вынужден претерпевать много обид из-за его ревности.

Мехмед обрадовался:

— Значит, они всё-таки…

— Нет, — опять возразил учитель. — Между ними этого не случилось.

— Почему? — в который раз за сегодня спросил мальчик.

— А почему это обязательно должно было случиться? — лукаво спросил Андреас и уже серьёзно продолжал. — Любовь — не только потребность тела, но и потребность души. Когда любовь становится только потребностью тела, это печально.

— Почему? — опять спросил Мехмед.

— Потому что в этом случае любовь теряет почти всю свою красоту, — терпеливо объяснял учитель.

— Почему? — снова спросил Мехмед.

— Любовь прекрасна потому, что преображает человека. Особенно красиво это проявляется в отношении учителя с учеником. Ученик стремится развивать себя, чтобы быть более достойным своего учителя, и в этом стремлении ученик прекрасен. Согласись, что Алкивиад прекрасен, когда искренне восхваляет Сократа вопреки чувству обиды на него. Скажу тебе больше — Алкивиад по характеру был упрям и гневлив, но стремился совладать со своим характером из любви к учителю. Разве это не прекрасно? А разве не прекрасен Сократ в своей бескорыстной заботе об Алкивиаде? Но если бы Сократ получил в награду за свою заботу даже один поцелуй, то забота не была бы бескорыстной и, следовательно, не была бы прекрасной.

Мехмед глубоко задумался, а учитель начал надеяться, что принц попытается примерить всё это на себя, поставить себя на место Алкивиада.

Наконец, Андреас решился спросить:

— Теперь ты понимаешь, мой мальчик, что для учителя и ученика, если они любят друг друга, даже поцелуи вовсе не обязательны? Я уже не говорю про остальное…

— Учитель, но почему те, кто любит друг друга, не должны сближаться, если даже между друзьями это бывает? — спросил принц.

Этим вопросом он несколько расстроил учителя, причём Мехмед и сам заметил, что на лицо учителя набежала тень, поэтому поспешил оправдаться:

— Учитель, если ты сам делал это, значит, это хорошо. Ты не мог поступать плохо. Не знаю, почему у меня вырвалось «грех народа Лута». Учитель, такие слова не подходят к тебе.

— Благодарю, что думаешь так, — улыбнулся Андреас, — но в словах о грехе всё же есть доля истины, потому что грех, по сути, проявление слабости. То, что я делал с друзьями, я делал лишь потому, что не вполне властен над своим телом. Иногда оно приказывает мне, что делать, а не я приказываю ему, и это слабость. Меня извиняет только то, что в таких случаях я думал не только о своих нуждах, но и о пользе для своих возлюбленных. В нынешние времена, когда любовь между двумя мужскими началами считается грехом, лучше довериться другу и разделить с ним тяжесть греха, чем возлагать хоть часть такой тяжёлой ноши на возлюбленного.

— У тебя были возлюбленные? — спросил Мехмед. Он опять ревновал.

— Были, — спокойно ответил Андреас. — Конечно, были, ведь мне уже двадцать девять лет. Почему у меня не может быть прошлого?

Принц успокоился, поняв, что прошлое осталось в прошлом:

— Учитель, а кого ты любил? — спросил он. — Они были похожи на меня?