Любимый ученик Мехмед (СИ)

— Теперь у меня шесть уроков греческого в неделю? — не отставал принц.

— Да, — выдавил из себя мулла, стоя перед ним.

— И мой учитель греческого ни в чём не будет ущемлён? Он по-прежнему будет получать жалование, как за шесть уроков в неделю, и остальное, что положено?

— Да, — произнёс мулла, — а теперь прошу прощения, Мехмед Челеби, но я должен идти.

Принц не удерживал, а Ахмед Гюрани бросил Андреасу через плечо:

— Ты тоже не должен оставаться здесь. Не празднуй победу слишком открыто.

Грек решил последовать этому совету, но вначале всё же подошёл к принцу и радостно улыбнулся ему. Принц улыбнулся тоже — несмотря на боль он сейчас выглядел таким счастливым!

Андреас уже собрался идти, но тут почувствовал, что рука Мехмеда удерживает его за полу кафтана:

— Учитель, посиди со мной немного.

Меж тем к принцу обратился лекарь:

— Мехмед Челеби, тебе надо отдохнуть. Я дам сильное снадобье, чтобы ты не чувствовал боли, и ты уснёшь.

Рука принца уже выпустила край учительского кафтана, но просьба в глазах осталась.

— Хорошо, я посижу недолго, — Андреас опустился на ковры в изголовье Мехмеда, и наблюдал, как тот покорно проглатывает снадобье с ложки лекаря.

— Учитель, я победил его, — сказал принц, а слуги меж тем стаскивали со своего юного господина сапоги.

— Да, ты победил, — ответил Андрас.

— Это должно было случиться раньше, — продолжал принц. — Раньше ко мне в Манису каждые три месяца приезжал отцовский визир Заганос-паша, который проверял мои знания. Теперь Заганос в немилости, поэтому должен был появиться кто-то другой, чтобы исполнять его обязанности. Я ждал, ждал, когда кто-нибудь приедет, и можно будет пожаловаться на муллу. А они там, в Эдирне, наверное, не стали искать замену Заганосу, если теперь приедет сам Халил, великий визир.

— Теперь жаловаться на муллу уже нет смысла, — сказал грек.

— Нет, я всё равно пожалуюсь, — хихикнул принц. — Знания свои покажу, как обещал, а затем пожалуюсь.

— Зачем? — удивился Андреас.

— Потому что мулла будет жаловаться на тебя. Такой он человек. И чтобы Халил не послушал его, я тоже обращусь с жалобой. Скажу, что мулла завидует тебе и поэтому тебя притесняет.

Андреас в который раз улыбнулся и заговорил по-гречески:

— Мой мальчик, ты полон заботы обо мне. Я просто не знаю, есть ли на свете ученик, который проявляет больше заботы об учителе.

— Учитель, я одержал победу для тебя, — сказал Мехмед тоже по-гречески.

— Я знаю, — прошептал грек.

— Значит, я заслужил от тебя награду?

— Какую награду ты хочешь?

— Хочу поцелуй, — ответил принц.

Андреас, всё так же сидевший у него в изголовье, чуть приподнялся и нежно поцеловал ученика в лоб.

— Нет, — опять по-гречески произнёс Мехмед. — Награди меня поцелуем, похожим на те, которыми Ахиллес награждал Патрокла, или на те, которые Александр дарил Гефестиону. Подари мне такой поцелуй, который Алкивиад мечтал получить от Сократа. Разве я не достоин? Даже Сократ говорил, что учителю можно иногда выразить любовь к ученику через поцелуи.

Принц не понимал, что сейчас нежный поцелуй в лоб и поцелуй в губы, по сути, ничем не будут отличаться. Мехмед, наверное, думал, что поцелуй в губы означает невысказанное желание, но как можно желать избитого возлюбленного! Его можно любить, сострадать ему, но желать — нет. В такую минуту — нет. Если мысль о том, что возлюбленный терял сознание от боли, будит в тебе желание, а не сочувствие, значит, в тебе что-то нарушилось, испортилось. Так не должно быть.

— Когда я поцеловал тебя в лоб, в моём поцелуе было столько же любви, как если бы мои губы прикоснулись к твоим губам.

— Всё равно поцелуй меня так, как я прошу.

— Ты всё так же безрассуден.

— Тогда пусть никто не видит. Поцелуй меня, учитель, — по-гречески повторил Мехмед.

Жестом он приказал всем удалиться, и все послушались — Андреас увидел, как слуги, а также лекарь с помощником кланяются и уходят, закрывая за собой двери:

— Мой мальчик, они понимают, зачем ты отослал их?

— Нет, — рассеянно ответил принц, — они просто повинуются, не раздумывая.

Меж тем снадобье начало действовать. Принц уже с трудом вспоминал греческие слова:

— Учитель, поцелуй меня, пока я не заснул, прошу тебя. Для меня это станет такой ценной наградой, что я запомню её надолго. Учитель!

Андреас с опаской оглянулся на закрытые двери, а затем, приблизив лицо к лицу ученика, чуть прихватил того за подбородок, на котором ещё в начале весны обозначилась рыжая бородка. Принц затаил дыхание, разомкнул губы…

Для грека это не был сладкий поцелуй, потому что слишком явно чувствовался горьковатый привкус лекарства, напоминавшего о печальных событиях минувшего часа, но для Мехмеда поцелуй стал сладким. Принц блаженно закрыл глаза и заснул.

Часть VI Юный султан

Андреас не уставал удивляться, как быстро летит время. Прошло ещё два с половиной года, и вот принц превратился в юношу окончательно. По росту он сравнялся с учителем, уже не сутулил плечи, и теперь оказалось, что они шире, чем у наставника-грека.