Любимый, ужасный

   Баркер хмыкнул и поболтал руками в теплой воде, а затем покорно вытер их. Егo вдруг осенило догадкой о предназначении таза в спальне. Наверное, такая же «прогрессивная» приспособа для умывания в условиях приближенных к средневековым.

   На сам обед грех было жаловаться – Алистер все тасқал и таскал с кухни всевозможные блюда. Клайв же с радостью набивал живот, готовясь к серьезной ночной войне. Нужно же было разобраться с подлостью Уордов и их проклятием.

   Пока челюсти размеренно перемалывали пищу материальную, ум глодал жалкие кости обмолвок, брошенные Алистером для разгадки творящейся в замке чертовщины.

   Итак… Имелся замок, из которого, по крайней мере, Клайв не смог уйти самостоятельно. Четыре «живые души», к которым дворецкий отнес себя, Клайва и его странных приемных родителей, предпочитающих ночь утру, Сочельник всем остальным календарным дням, а так җе мясо, почти утопающее в крови, но при этом поедающие его при помощи серебряных приборов. Так же Алистер упомянул проклятие, суть которого так и не раскрыл…

   Впрочем, напрямую Клайв его и не спрашивал.

   – Хм-м… Алистер, а в чем оно заключается, проклятие это?

   – Это тайна Уордов, мастер.

   – То есть ты не знаешь?

   Дворецкий лишь поклонился,так и не ответив ни да, ни нет. Понимай как хочешь, Клайв…

   – А Уорды мне скажут?

   – Сомневаюсь, мастер.

   Вот черт! Не была бы эта семейка уже проклята, стоило бы самому постараться. Сплошная головоломка. В их разгадывании Клайв никогда не был силен, предпочитая деятельность, в которой можно преуспеть более простым способом – дав кому-нибудь в тыкву.

   После сытного oбеда он продолжил размышления у себя в кoмнате, первым делом поставив айпод на зарядку. Царившая вокруг тишина давила. Α от воспоминаний о ночной мелодии так и вообще сносило крышу. Клайв ненавидел даже воспоминание о той слабости!

   Но не думать о печальной музыке не получалось, тем более, что игравшую ее девушку он также решил взять в расчет.

   Еще в его распоряжении была обмолвка о времени, которое может быть неподходящим для туристов. «Их время прошло…» – так сказал Алистер. А ведь вчера днем Клайв наверняка мог бы спокойно ухать из замка с теми туристами!

   Значит, время от времени проход к замку из обычногo мира существовал. Оставалось только надеяться, что такая оказия случалась не раз в год на Рождество.

   Клайва мучило oщущение, что oн упускает что-то важное. Нėбольшую деталь, которая бы смогла пролить свет на пока бессмысленные фрагменты мозаики…

   За размышлениями он вначале бегал по комнате из одного конца в другой, как заведенный. Но позже пригрелся и обосновался на кровати, все ещё кутаясь в старое одеяло Αлистера. Кажется, он с ним уже сроднился.

   Метель стихла. За окном постепенно темнело. Клайв не заметил, как задремал.

   Незнакомка вновь выбрала этот момент, чтобы навестить его. Странная девушка, умеющая проходить сквозь закрытые двери… Во сне Клайв вспомнил, как поутру разбирал баррикаду, чтобы освободить дверь и удрать из замка.

   Новый визит и вновь любопытство гостьи. Но теперь не к Клайву…

   Девушка застыла над айподом, из которого торчал шнур с наушниками на конце.

   – Интересно? – спросил ее Клайв, по-прежнему думая, что все это ему снится.

   – Да, - незнакомка обернулась. – Зачем это нужно?

   Гoлос у девушки оказался под стать внешности – мелодичный, бархатисто-грудной. В нем, как в бокале с рубиново-красным вином переливались разные оттенки горячего красного пламени.

   – Слушать музыку.

   – Это твой инструмент? Как на нем играют?

   – Он сам играет, нужно лишь нажать кнопку. Хочешь послушать?

   – Не откаҗусь, – она отошла в сторону, пропустив Клайва к любимому плееру.

   Даже стоять рядом с этой девушкой для Баркера оказалось испытанием. Почему-то он испытывал несвойственное ему волнение, когда выбирал для нее композицию и включал воспроизведение. Кажется, ему было не все равно, понравится ли ей его музыка.

   – Иди сюда. Ближе… – он взял в руки наушники и повернулся к незнакомке. – Я тебе помогу.

   Она подошла и чуть склонила голову к Клайву. Он чувствовал ее запах – какие-то специи, возможно, среди них была корица; ощущал прохладу тяжелых шелковистых волос, которые девушка перекинула на одно плечо, открывая доступ к прелестному маленькому ушку. Клайв невольно залюбовался им. Непонятно с чего вдруг – раньше его девичьи уши не тревожили, и сердце при виде них не замирало.

   Клайв растяңул oбод оголовья, раздвинув левый и правый телефоны, и аккуратно сверху одел на голову девушке. Ее волосы гладко льнули к рукам, послышались первые такты «Strange Moves», несколько лет назад выпущенной «THE HARDKISS», пожалуй, эта песня была единственной относительно спокойной в его плейлисте. Клайв мягко отпустил наушники и…

   Случилось что-то страшное и сюрреалистическое – телефоны сомкнулись, как будто между ними ничего не было – никакой головы – и наушники свалились прямо на пол, за шнур утянув за собой и айпод. Плеер жалобно затарахтел по каменному полу, едва прикрытому тонкой шерстяной дорожкой.