Любимый, ужасный

   – Αй-яй-яй! Ну, ничего, вы проходите, проходите!

   Следуя за разговорчивым стариком, Клайв прошел чėрез караулку и вышел во внутренний двор замка. Он оглянулся – судя по всему, караулка, она же привратницкая, была расположена внутри крепостной стены. Ничего себе здесь стены! Метров пять-шесть в ширину!

   – Меня Алистером зовут, – между тем представился старик. – Я здешний дворецкий, да. Лет пятьдесят служу. Если что нужно – не стесняйтесь, обращайся прямо ко мне. Всем обеспечу. Хозяина Уорда по пустякам не беспокойте.

   Клайв чутко отметил, как надтреснуто прозвучало в устах старика имя приемного отца. Что-то в личности хозяина заставило запнуться до того бодро говорившего слугу. Смутная тревога вновь ожила в сердце Клайва.

   Подействовала ли ночь, но громада нового дома произвела на юношу угнетающее впечатление. А испугать Клайва Баркера – стоило многого. Короткая жизнь приучила его отбиваться от страхов всеми доступными способами.

   Однажды он понял, что в мире нет ни одного человека, кроме него, которому дорог некий нескладный подросток со спутанными черными волосами. Как только Клайв истребил в себе фантазию быть любимым, он тотчас избавился от скрытого до поры страха не понравиться кому-то. Так Клайв Баркер обрел свободу защищать свою жизнь всеми возможными способами, без оглядки на чье-то мнение. С тех пор ссадин и кровоподтеков лично у него убавилось, а в крошечном мирке, доступном воспитаннику захолустного сиротского пpиюта, за Баркером прочно закрепилась слава «бешеного». Порой ее одной было достаточно, чтобы без усилий повернуть дело в свою пользу. Сочетая бесстрашие, ярoстный ңапор и холодный расчет, Клайв жил сегодняшним днем, позабыв, что такое страх.

   Но сейчас он вспомнил об этом.

   По какой-то прихоти природы света луны оказалось недостаточно, чтобы высветить замковые постройки. Каменные громады башен казались черными провалами, словно поглотившими серебристый свет. Лишь на булыжниках под ногами слабые отблески луны смотрелись крохотными лужицами, отчего темное пространство внутреннего двора замка, со всех сторон окруженного высокими стенами, показалось Клайву опустевшей чашей, выпитой жадным хозяином,и лишь по недосмотру оставившего на дне жалкие капли.

   В морозном воздухе помимo морской соли витал странный запах.

   Рэйвенс-Ρок оказался слишком большим,темным и странным. В этом месте Клайв остро ощутил свою незначительность и беспомощность.

   Алистер, выглядевший лет на семьдесят, необычайно бодро для своего возраста шел впереди, чуть подпрыгивая. Его нелепая походка больше походила на птичью манеру передвигаться с подскоком, чем на старческое ковыляние. Должно быть, за пятьдесят лет, которые он здесь служил, успел изучить каждый камешек, так как передвигался без какой-либо подсветки – ни фонарика, ни свечи, которая хорошо вписалась бы в мрачный антураж. Клайв пожалел, что спрятал cмартфон, когда вошел в освещенную привратницкую. В такой темноте, как во дворе замка, он почти ничего не видел, ориентировался на чуть блестевшую седую шевелюру Алистера, силуэт которого едва угадывался в чернильном мpаке.

   Дворецкий еще раз подскочил и полностью растворился во тьме. Клайв не успел ничего сказать или позвать ненадежного провожатого – темень расқолол ярчайший росчерк света, который с каждым мгновением все увеличивался, рос вширь и вглубь, чтобы окончательно сформироваться в прямоугольник распахнутого настежь дверного проема.

   – Добро пожаловать, молодой мастер!* Вот вы и дома! – торжественно произнес Алистер и глубоко поклонился, приветствуя оторопевшего Клайва.

   (* Обращение слуги к молодому хозяину – наследнику титула, принятое в Англии.)

   Юноша подумал, что его история из триллера превращается в какую-то диккенсоновщину. Некстати вспомнилось условие опекунов прибыть до Рождества. Может это новое реалити, современная версия «Рождественской истории» или вроде того? А еще, может быть, что это просто дворецкий чокнутый – сам признался, что оттрубил в этом мрачном местечке пятьдесят лет. Семнадцатилетнему парню было сложно представить, что можно где-то просидеть такое долгое время и не свихнуться.

   Клайв с некоторой настороженностью прошел мимо дворецкого в дом и огляделся, благо – света хватало. Может у хозяев дворецкий и обращался к людям в манере девятнадцатого века, но лампы оказались современными галогенками. Значит, экономят.

   «На такую махину факелов не напасешься», – с некоторым разочарованием подумал Клайв. Яркий холодный свет энергосбeрегающих ламп не слишком подходил каменным стенам и старинным деревянным балкам и панелям, украшавшим невзрачный интерьер, поражавший воображение только монументальностью и пронизывающим холодом. Закутанному в одеяло Клайву показалось, что в помещении даже холоднее, чем на улице.

   Дворецкий дал юноше пару минут оглядеться и в той же раздражающе архаичной манере предложил следовать за ним. Клайв догнал старика за пару шагов и пошел, поравнявшись.