Любимых не выбирают

Я судорожно выдохнула, чувствуя, как от напряжения на лице проступает пот. О, нет, если он окажется в непосредственной близости от меня, я просто наброшусь на него!

Потеряю контроль окончательно.

— Что с вами, адептка Тиррен? — вырвалось у ректора. — У вас нездоровый вид.

Шейн попытался бочком проскользнуть мимо него к двери, но я в бессильном отчаянии крикнула ему вслед:

— Что ты подмешал в конфеты, идиот?! — Потом снова посмотрела на ректора, и с уст сорвался сдавленный стон.

Я соскользнула на пол, меня трясло от то и дело накатывающих волн возбуждения. Ко мне немедленно бросилась принцесса, что-то встревожено выкрикивая. Ректор же перехватил Шейна и швырнул к стойке.

— Что здесь происходит?

Его голос звенел от сдерживаемых эмоций.

— Он от-травил м-меня, — с трудом выдавила я и закусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу новый стон.

— Эт-то неправда! — просипел Шейн, когда ректор, сжав его за плечи, со всего размаху стукнул о стойку. — Конфеты не отравлены.

— Но с ними определенно что-то не так, правда? — обманчиво мягким тоном проговорил Ирмерий. — Что в них?

Шейн молчал, нервно сглатывая и даже не пытаясь вырваться.

— Адепт Лоннерс, если из-за вашего злого умысла одна из адепток Академии умрет или сильно пострадает, вас ждет немедленное исключение. Вы это понимаете, надеюсь?

— Она не умрет от этого, — выдавил дроу.

— Что в конфетах? — в голосе ректора прозвучал металл.

— Это возбуждающее средство, — наконец, откликнулся Шейн.

— Даже спрашивать не хочу, зачем вы его дали адептке Тиррен, — процедил Ирмерий и брезгливо разжал пальцы. — Немедленно возвращайтесь в Академию, и завтра с утра жду вас в моем кабинете.

— Меня же не исключат? — с тревогой спросил Шейн. — Ведь ничего плохого не случилось!

Я же старалась подавить желание шарить руками по собственному телу и мысленно проклинала озабоченного дроу. Что он со мной сделал, сволочь?! Еще и на глазах у ректора!

Это особенно унизительно! О, Тараш, лучше умереть, чем терпеть такое! Я съежилась в комочек, подавляя сотрясающие тело судороги. Отгоняла непристойные мысли, то и дело возникающие в голове. Хотелось, чтобы кто-то погасил чудовищный пожар, все сильнее разгорающийся внутри. И сейчас, не появись ректор, согласилась бы даже на Шейна. Но теперь… О, богиня, помоги! Я задыхалась от желания почувствовать на себе руки и губы именно этого мужчины. Принцесса снова прикоснулась ко мне, успокаивающе погладила по щеке, и от этого жеста тело содрогнулось в новом приступе желания. Я из последних сил сбросила ее руку и прошипела:

— Не прикасайтесь ко мне! Уйдите! Все уйдите!

— Ваше высочество, насколько я знаю, ваш друг Вейн работает в местной лавке, — послышался холодный голос Ирмерия. — Не будете возражать, если я передам вас на его попечение? Адептку нужно немедленно отвезти в Академию. Нельзя оставлять ее здесь в таком состоянии.

— Да, я понимаю, конечно, — забормотала девушка и поднялась на ноги. — Помочь вам отвезти ее к экипажу?

— Нет. Сам справлюсь, — глухо сказал ректор и я, даже не глядя, кожей ощутила, что он приблизился.

Такие желанные руки, наконец, коснулись моего тела, бережно поднимая и прижимая к груди. Пришлось собрать весь остаток самообладания, чтобы немедленно не потянуться губами к прекрасному лицу. Вместо этого уткнулась в его грудь и зарыдала от бессилия и стыда.

— Ш-ш-ш, все хорошо, — услышала его тихий голос. — Я помогу. Отвезу вас в Академию, погружу в сон, а наутро все пройдет.

— Вы не сможете погрузить меня в сон, — похоже, я начинаю утрачивать контроль над тем, что говорю. В здравом уме точно ему такого бы не сказала! С губ сорвался странный гортанный смешок. — У меня крайне низкая внушаемость.

— Поверьте, я точно знаю, что могу, — он в этот момент вынес меня на улицу, и принцесса Лаурна открыла дверь самоходного экипажа. — Уже делал это.

— Хочу вас разочаровать, лорд Старленд, — с придыханием возразила я, чувствуя себя, как пьяная. Язык слегка заплетался, мозг все сильнее туманился. Оставалось одно лишь желание, одно стремление — поскорее достигнуть желанной разрядки. — Я не спала… — потянувшись к ректору, обвила его шею руками и выдохнула в самое ухо: — в тот вечер, когда вы меня поцеловали…

Он вздрогнул и замер на несколько секунд. Я увидела, как Ирмерий смотрит в мое лицо напряженным и слегка растерянным взглядом. Потом, будто сбросив оцепенение, он положил меня на заднее сиденье экипажа, а сам сел за руль. Снова извинившись перед принцессой, закрыл дверцу, и машина тронулась с места. Мне же с каждой секундой становилось все хуже. Желание делало почти безумной. Я больше не соображала, происходит ли все в реальности или во сне. Руки бесстыдно шарили по телу, лаская его в яростном исступлении. С губ срывались протяжные стоны. На краю сознания иногда мелькала мысль, что завтра мне будет безумно стыдно, но сейчас все это отступило на задний план. Казалось неважным и несущественным.

— Я придушу адепта Лоннерса собственными руками, — услышала неожиданно полный ярости голос ректора.