Любишь? Счастлива? (СИ)

После они сидели, прижавшись друг к другу под пледом на кух­не, открыв окно нараспашку, и курили. Шура вообще не курил - она приучила. Курили и разговаривали обо всем на свете. Так бывает, когда прорывается плотина, сдерживавшая то, что копилось годами; так бывает, когда мы внезапно осознаем, что рядом человек, которому можно доверить все самое-самое... Наверное, эти минуты после первой близости действительно яв­ляются показательными: сразу можно понять, зря это было или нет. Если зря - тянет домой. Или на улицу - неважно. Ощущает­ся отчуждение. Если нет - все с точностью до наоборот, возни­кает какая-то особая душевная близость. Вот именно ей и насла­ждались Люба и Шура, сидя в темной кухне под старым пледом осенним промозглым вечером. А потом он достал гитару, и вдруг оказалось, что в довершение прочих странностей, происходящих между ними, у них еще и общие любимые песни...

***

Закружила-завьюжила зима. Их первый снег. Их юная любовь... Они бежали к метро, взявшись за руки; будто в первый раз, рассматривали свои следы на девственно-белом свежевыпавшем снегу, запорошившем асфальт... На работе их встречи стали реже: у нее начиналась сессия, и ей приходилось больше време­ни проводить в институте. Но среды были неприкосновенны, не­смотря ни на что.

Любу, вроде бы, все вполне устраивало в их отношениях, но в какой-то момент в ней проснулась потребность в определенно­сти - чисто женское свойство! В голове начали садняще кру­титься одни и те же мысли: а кто мы друг для друга? Есть ли ка­кая-то перспектива у всего этого? Что будет дальше? Не то чтоб ей позарез хотелось выйти замуж - скорее она устала от посто­янного недоговаривания дома и соблюдения нейтралитета на ра­боте. Последнее, к слову, давалось все труднее. Не так давно проходила крупная конференция, где Шура выступал с докла­дом. За пару минут до его выхода на трибуну Люба заметила, что у него расстегнулась пуговица на рубашке и автоматически застегнула ее. Поймав на себе удивленный взгляд Ирины Ива­новны Жгутович, своей научной руководительницы, она поняла, что перешла границу дозволенного, но этого было уже не изме­нить.

В перерыве, когда Шура остался обсуждать чье-то выступление, Люба набросила его куртку - она просто ближе лежала, свою надо было выкапывать - и выскочила на крыльцо. Сделав первую затяжку, она услышала телефонную трель. Номер незнакомый...

-- Да, - закашлявшись, ответила она на звонок.

-- Ну что, довольна? - раздался в трубке незнакомый женский голос.

-- В смысле? А вы кто вообще? - искренне удивилась девушка.

-- Значит, уже в его куртке курить бегаешь. Думаешь, он твой теперь, раз домой привел? - не унималась "доброжелательница".

Люба недоуменно пожала плечами и нажала отбой. Что за ерунда... Почти сразу экран загорелся вновь пришедшей смкой: "Мы с ним давно вместе. Мечтаем о доме и общих детях. Я была в командировке - вот тут-то и ты подвернулась, вся такая молодая и доступная. Спасибо, кстати, что развлекла его. Дальше мы сами, ладно? Ищи другого папика" и подмигивающий смайлик.

Девушка сначала вообще не поняла, о чем идет речь. Перечитала сообщение еще пару раз и начала постепенно въезжать в происходящее. Шура, Шура!

Снова чиркнула зажигалка. Люба порядком рассердилась. С какого еще перепуга ей еще терпеть наезды истеричной бабы?! Пусть бы она со своим мужиком сама разбиралась, к чему эти женские войны? Смешно и глупо. Люба чувствовала себя оплеванной, втянутой в какие-то бессмысленные разборки. Было попросту противно, очень хотелось отмыться от налипшей мерзости. До разговора с шуриной девицей она, естественно, как любой нормальный человек, снисходить не стала, так что та напрасно ждала продолжения обмена любезностями. А вот номер самого Александра Ивановича набрала незамедлительно.

-- Шур! - голос ее звенел от сдерживаемого возмущения, - пожалуйста, оторвись на минуту и выйди на крыльцо!

Секунд через тридцать он выскочил на улицу. Люба молча протянула ему телефон с открытой смс.

-- Будь добр, пожалуйста, определись, кто есть ху. Я не претендую, собственно. Просто с барышней разберитесь самостоятельно.

-- Люб, я...

-- Шур! - она впервые повысила голос, - избавь меня от подробностей, ладно? Просто для себя реши. Сам. Я не запасной аэродром. Если ты с ней - без обид. Но и без меня. Я в такие игры играть не стану, лучше сразу разобраться и не затевать тягомотину. И еще. У меня с ней никаких отношений нет, не было и не будет. Пусть не тратит время на звонки и письма. Читать эту ересь я больше не намерена. И разговаривать впредь тоже не собираюсь, уровень притязаний мне ясен...