Любить буду жестко (СИ)

Он прав я дура, самая настоящая дура набитая. Рыдаю из-за мужика, который сразу обозначил мою роль в его жизни — подстилка, девочка для утех, ему нужна моя невинность, тело. Душу и сердце я сама вычеркнула из контракта, а теперь вписываю мелким шрифтом, как мазохистка.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я жалела себя, но стало темнее. Закат сменился сумерками, в лесу стало холодно. Надо собрать хворост и возвращаться, пока Данте не пришел меня искать. Для одного дня хватит унижений.

Вытерла слезы и принялась за дело, собирала сухие ветки, пока темнота подступала, накрывая лес. Старалась держать озеро в поле зрения, чтобы не уйти слишком далеко, но темнело все быстрее.

Когда хвороста набралось достаточно, и я пошла обратно к озеру, за спиной хрустнула ветка.

Резко обернулась, по коже побежали мурашки. В лесу стоял кромешный мрак, лишь со стороны озера еще серел свет.

Появилось нехорошее чувство, что за мной наблюдают. В чаще кто-то прятался.

Не решаясь повернуться к лесу спиной, я осторожно попятилась назад, сердце стучало, как бешеное. Если это волк или медведь, то бежать нельзя. Я лишь спровоцирую зверя на атаку. А если преследователи все-таки нас нашли, то от пули не убежишь.

Хотела позвать Данте, но горло сдавило ледяной ладонью от страха.

Снова хрустнула ветка, уже ближе.

Я замерла, вглядываясь в темноту, сжимая хворост так сильно, что мелкие ветки впились в кожу.

Ветка хрустнула за спиной со стороны озера. Я не выдержала, закричала и сразу же замолчала, рот накрыла теплая ладонь, а над ухом раздался шепот Данте:

— Иди к лагерю, жди в палатке, не выходи, чтобы не услышала.

Глава 11

Данте убрал руку от моего рта и легко шлепнул по ягодицам, подталкивая в сторону озера. Я замешкалась на несколько мгновений, а он обошел меня и направился в лес, держа винтовку наготове. Попятилась к озеру, на берег почти выбежала.

Пока я занималась сеансом самокопания, Данте успел разбить лагерь, поставить палатку, приготовить место для костра. Я осторожно сложила собранный хворост рядом с выложенным крупными камнями кругом. Данте велел ждать в палатке, но в ней я бы чувствовала себя, как в ловушке. Подождала немного, надеясь, что Данте скоро вернется. Сумерки сменились кромешной темнотой, и над лесом в черном небе вспыхнули звезды.

Из леса доносился только шорох листвы. Я прислушивалась, обняв себя за плечи, стараясь унять нервную дрожь.

Не знала, сколько прошло времени. Пять минут? Десять? Что если нас настигли черные копатели, и Данте мертв?

Меня затрясло от этой мысли. Я его втянула в свои проблемы, снова я виновата. В том, что не остановила Ромку и Макара. И в том, что пришла к Данте за помощью. Все дорогие мне люди страдают из-за меня. Вдруг он ранен и ему нужна помощь?

Данте не возвращался. Наконец, не выдержала. Бросилась к палатке, расстегнула замочек, в темноте, на ощупь нашла свой рюкзак, вытряхнула вещи. Нашла мощный фонарь. Включила. Холодный луч осветил просторную палатку, рюкзак Данте. Мне нужно какое-нибудь оружие на случай, если с ним что-то произошло. Луч заметался по палатке, пистолет Данте наверняка забрал с собой. Нож, походный топорик, что-то такое. В палатке ничего не нашла. Вернулась на берег, топорик стоял, прислоненный к пеньку за палаткой.

Схватила рукоятку, оружие придало уверенность.

Пусть я для Данте лишь игрушка, а он мудак, разрушивший мою жизнь, но я не могу просто бросить его умирать. Прошло слишком много времени, он давно бы вернулся, если в лесу никого не было.

Остановилась в нерешительности у деревьев, фонарь освещал небольшой участок, а дальше неизвестность. Ладонь вспотела и топорик грозился выскользнуть из руки.

Решилась. Вошла в лес.

— Пора поменять твое прозвище на Амазонку, — раздался за спиной знакомый голос, — Ириска тебе больше не подходит.

От облегчения меня затрясло.

Жив!

— Я же велел тебе ждать в палатке и не выходить, — Данте подошел ко мне, встал рядом и как ни в чем не бывало посмотрел на лес.

Рука, удерживавшая фонарь так дрожала, что луч плясал на деревьях и кустарнике, а вместе с ним танцевали корявые тени.

— Защищать меня вздумала? — Спросил Данте самодовольно.

— Добить хотела, чтобы не мучился. Надеялась, что тебя медведь задрал, — процедила, но обернуться к Данте и посмотреть на него не решилась. Он бы сразу прочитал на моем лице, как я испугалась за него.

— Добрая ты, Амазонка, — Данте рассмеялся, мягко забрал из моей руки топорик, — это мне пригодится для костра, — фонарик тоже заберу, пока не разбила.

Я отдала и фонарик, дрожь не унималась, и я действительно боялась его выронить.

На берегу Данте принялся разводить костер, а я не знала, куда себя деть. Хотела помочь, но накатила такая усталость, что хотелось просто рухнуть на прохладный песок и не шевелиться.

— Что там было? — Спросила, сжав ладони в кулаки, дрожь не унималась.

— Ничего, белки, ежики, какая-то мелкая живность, — ответил Данте.

В этот момент вспыхнул огонь и на душе стало легче.

— И поэтому ты с винтовкой пошел? Ежиков на ужин настрелять?