Любить буду жестко (СИ)

Черт, Данте был прав, придется дождаться утра. Единственное, что было ясно — лагерь забросили в начале похода. Иначе бы брат обязательно надел рубашку.

В палатке все было приготовлено для ночлега, расстелен полиуретановый коврик и два спальника. Застегнула замок на палатке и залезла в один из спальников. Непонятно брата или жениха. Свернулась клубочком и заплакала.

Вспыхнувшая надежда угасала. Слишком много времени прошло с исчезновения. А если на них напали в самом начале пути, то значит украшения они не нашли. Оставалось лишь гадать о том, что произошло.

Надо было поспать, но я не могла. В голове было слишком много мыслей. О том, что Данте сделал со мной на берегу. О том, что произошло с Ромой и Макаром.

В лесу послышались шаги, а по палатке мазнул луч фонаря.

Сердце забилось чаще.

Это они! Вернулись! Услышали мой зов и вернулись.

Я быстро вылезла из спального мешка и вышла из палатки.

Луч от мощного фонаря ослепил, я зажмурилась, прикрывая глаза рукой.

— Это последний раз, когда я таскаю твой рюкзак, — прорычал Данте, выходя из леса.

Мой рюкзак он нес в одной руке, второй удерживая фонарь. Выйдя на берег, бросил рюкзак на песок, сверху положил фонарь и снял свой.

Глазам не верила, он пришел ко мне, пришел за мной.

За украшениями он пришел, а не за мной.

Осадила себя, пока фантазия не разыгралась окончательно.

Данте тяжело дышал, с его лба катился пот, но он взял фонарь и посветил на пляж. Луч выхватил растащенные и опустошенные лесным зверьем упаковки от еды, одежду, давно потухший костер.

— Твою мать, — глухо сказал Данте, посветив на палатку, я посмотрела туда же и приложила ладони ко рту.

В темноте было не заметно, но при ярком свете фонаря отчетливо виднелись три маленькие дырочки в полотне. Такие могли остаться от пуль.

Данте больше ничего не сказал, вернулся к своему рюкзаку, достал из него спутниковый телефон и набрал кому-то, несмотря на поздний час ответили ему моментально.

— Рыжий, собирай ребят и давай ко мне, сигнал сейчас подам, — Данте взял фонарь, подошел к кромке воды и три раза включил и выключил свет, — завтра с рассветом пусть две вертушки поднимутся, надо осмотреть наш квадрат.

— Принял, шеф, — ответил искаженный помехами голос.

— С этого момента приказы мои будешь выполнять неукоснительно или свяжу и отправлю обратно в Москву, поняла? — Спросил Данте сурово, повернувшись ко мне.

Глава 16

— Данте, что происходит? — Спросила, когда он прервал связь.

— Происходит то, что тебе пора ложиться спать, — ответил Данте и протянул мне фонарь, — посвети, надо поставить палатку.

Мои вопросы он игнорировал, только раздавал указания, куда светить и подойти. К тому времени, когда на берег вышла группа из десяти крепких мужчин Данте уже закончил с палаткой.

— Командир, — поприветствовал Данте мужчина лет сорока с темным ежиком на голове.

Меня мужчины игнорировали, начали разбивать лагерь вдали от палатки Ромки и Макара, не трогая разбросанные по берегу предметы. Все они были вооружены винтовками, пистолетами, ножами, словно пришли воевать, а не спасать.

Двигались собрано и деловито. От происходящего кружилась голова. Все менялось слишком быстро.

— Держи, перекуси и ложись, больше повторять не стану, — Данте протянул мне термос и упаковку галет, — не станешь есть, накормлю силой, если хочешь завтра идти с нами, а не ждать здесь, тебе понадобятся силы. Никто тебя на горбу не попрет, я тоже.

Судорожно сглотнула, но все-таки взяла термос и сделала глоток. Какао. Горячее какао. На глаза снова навернулись слезы.

Ну, почему он то козел, каких свет не видывал, то такой заботливый и внимательный.

Желудок требовательно заурчал, но прежде, чем приняться за галеты, спросила:

— Думаешь, их больше нет в живых? Дыры от пуль…

— Утром осмотримся, пока рано делать выводы. Чтобы ты ни думала обо мне, Инга, я держу свое слово.

— Да, и ты здесь ради украшений, я помню, — прозвучало жалко до отвращения, отвернулась от Данте, отошла к озеру, чтобы не мешаться под ногами, пока отряд разбивал лагерь.

Съела достаточно галет, чтобы утолить голод, запивая сладким какао, таким, как я люблю. Напиток горчил лишь от воспоминаний, мы с Данте привезли с собой несколько шариков какал из Доминиканы. Он сам натирал из них порошок и варил для меня напиток, рассказывая его историю, а я слушала его, как зачарованная.

Данте не остался в стороне, помогал подчиненным ставить палатки и разводить костер.

Усталость и нервное напряжение давало себя знать. Я устала, вымоталась морально и физически. Допив, поставила термос на уже разложенный переносной столик и заползла в палатку Данте. После увиденных дыр от пуль возвращаться в палатку брата и жениха было страшно. Я старалась прогнать жуткие мысли, что утром на спальных мешках мы найдем кровь.

В двойной спальник заползла не раздеваясь, уже проваливаясь в сон, почувствовала, как ко мне присоединился Данте, положил на талию руку и притянул к себе, чтобы согреть.

— Все будет хорошо, малыш, мы их найдем.

Не понимала приснился мне его шепот или он действительно это сказал.