Любить буду жестко (СИ)

Напрасно я пришла, он не поможет. Поиздевается и прогонит, но я не могла уйти. Данте оставался моим последним шансом найти пропавшего жениха и брата. МЧС и полиция ничего не смогли сделать. Там я уже была, а время уходило, работало против Макара и Ромы. Если промедлю, то искать станет некого. Я гнала прочь мысли, что уже некого, что они уже могли погибнуть, пока я бестолково металась несколько недель, пытаясь их найти. Нельзя сейчас думать о бессонных ночах и многочасовых поисках в лесу, нельзя вспоминать полные сочувствия взгляды спасателей и полицейских. И слова оперуполномоченного, что они продолжат поиски, но я должна готовиться к худшему.

Брат мой единственный родственник, а перед женихом я виновата намного больше, чем перед Данте. Виновата уже потому, что, соглашаясь на брак, любила другого, больше жизни и были дни, когда я понимала, что брошу все, наплюю на гордость, если только Данте позовет. Он не звал. Я для него всегда была лишь игрушкой, развлечением. Когда развлечение начало утомлять, он от него отказался, жестокого, больно, не думая о том, что играл с чувствами живого человека.

Данте оставался моей последней надеждой, но собираясь на встречу с ним, понимала, что придется пройти через ад. Такие, как он, не умеют прощать.

Он толкнулся так глубоко, что слезы потекли по щекам, смывая тушь.

Данте вынул пальцы из моего рта, размазал влагу по губам.

— Я выслушаю твою просьбу после того, как отсосешь, я буду слушать твои мольбы, пока у тебя во рту будет вкус моего члена, соглашусь помочь или нет, будет завесить от твоего усердия и моего настроения, — произнес Данте, надавливая мне на плечи и заставляя опуститься перед ним на колени.

Пока я пыталась осознать смысл его слов, Данте расстегнул молнию и высвободил из боксеров огромный, твердый, перевитый венами член.

— Нет, я не стану… — прошептала с ужасом, глядя на тугую розовую головку.

— Что такое, Инга? Макар так и не научил тебя ублажать мужчину ртом? Ты всегда была глуповата, но эту науку освоить проще, чем запомнить, кто за кем правил в эпоху Дворцовых переворотов, — голос Данте стал ниже и глуше, — у тебя есть другие варианты, Ириска?

Меня затрясло от его слов, Ириской Данте называл меня, когда мы были вместе.

— Просто дыши через нос и расслабь горло, но самое главное — смотри на меня, я хочу видеть твои глаза, когда будешь глотать.

Подчиниться и потерять себя или послать его к черту и смириться с гибелью брата и жениха? Хотя кого я обманываю, если сделаю то, что хочет Данте, то никакой свадьбы не будет. Но Макар останется в живых и Ромка!

— Ты меня не запачкаешь, — процедила, глядя Данте прямо в глаза.

— Посмотрим.

Данте оттянул волосы на затылке и ударил меня тяжелым членом по губам, провел головкой, размазывая вязкую капельку, дрожавшую на кончике.

Глава 1

Его игры всегда были жестокими, а страсть лютой. Но я так и не дала ему то единственное, чего он хотел. Не позволила лишить себя невинности. Я обещала маме, что замуж выйду девственницей. И это единственное обещание, которое я собиралась сдержать. Все другие давно нарушены.

Я не уберегла Ромку, должна была когтями вцепиться, но не пускать его вместе с Макаром. Но они оба горели мечтой найти потерянные во времена революции драгоценности Настасьи Багировой, дивы оперетты и любовницы князя Давыдова. Данте тоже грезил ими когда-то, пока не связался с криминалом и сам не стал богат, как князь. Нельзя такие огромные деньги заработать честно. Торговля антиквариатом и украшениями была прикрытием для настоящих дел. Он связался с черными копателями еще, когда мы были вместе.

Отчаяние толкает нас на страшные поступки, а я была в отчаянии, потому что боялась, что Ромка с Макаром не заблудились, не погибли, их нашли черные копатели, бандиты, занимавшиеся нелегальным поиском кладов. Знакомые или подчиненные Данте…

— Данте, пожалуйста, если ты…

— Сначала минет, вопросы потом, — ответил Данте, в черных глазах ни капли жалости, только — похоть, затягивающая, обжигающая, откровенная. На самом дне омутов — ненависть. Он хотел меня унизить, сломать.

Посмотрела на него с вызовом, если ему доставит удовольствие моя боль, то ее он не получит, как не получил то, чего так страстно хотел.

Это просто — открыть рот и сделать то, что другие женщины делают с удовольствием для своих мужчин. Но я не могла. Чувствовала на губах вязкую смазку, солоноватую тугую головку, но на это пойти не могла даже ради Ромки. То, что для других естественно, для меня стало пыткой. Данте лично постарался, чтобы от близости с мужчиной меня тошнило. Макар понимал и не трогал, давал время, надеялся, что я оттаю после свадьбы, но я не была уверена, что смогу отдаться ему. У меня ничего не осталось. Данте забрал все.

— Понимаю, любишь, когда ломают, любишь жестко, — процедил Данте.

— Да пошел ты! — Попыталась вырваться из захвата.

Придумаю что-нибудь. Найду другой способ. Не надо было мне сюда приходить.

Но было поздно.