Любить Джейсона Торна (ЛП)

Пристегнув ее, я вернулся на свое место, и мой взгляд задержался на ее приоткрытых губах. — Вот так.

— Спасибо, — пробормотала она, смотря куда угодно, но только не на меня. Я тоже отвел взгляд.

— Итак, ты бормотала о чьем-то убийстве?

— Люси. Моей подруги.

— Что она сделала, чтобы заслужить такую ужасную смерть?

Заводя машину, я незаметно взглянул на нее.

Маленькая девочка, всегда дарившая мне свои широкие улыбки, давно в прошлом. Казалось, что она совсем не изменилась, но я знал, что все теперь по-другому. Похоже, не видать мне больше никаких улыбок.

— Я ведь не самая плохая компания, не так ли? — спросил я, прежде чем она успела ответить о своей подруге.

Она одарила меня небольшой улыбкой. Не одной из тех прекрасных улыбок, которые раньше освещали ее глаза и придавали румянец ее щечкам, но все же искренней.

— Нет, ты не настолько плох. Можешь высадить меня у университета Южной Калифорнии, я встречусь там с друзьями.

— Ты направляешься туда?

— Да.

— Ну же, Олив. Не будь такой. Расскажи мне больше о том, чем ты занимаешься. Я все еще не могу поверить, что из всех мест на земле мы нашли друг друга именно здесь, в Лос-Анджелесе.

— В кофейне или где-нибудь в том же духе еще можно было бы себе представить, не так ли?

— Точно. Но в офисе руководителя студии? Ни за что на свете!

Она усмехнулась.

— Это немного странно, да?

— Странно? Не знаю. Наверное. Хотя ты никогда не была обычной девочкой.

Остановившись на красный свет светофора, я взглянул на нее. Она смотрела в окно, сжав в кулаки сложенные на коленях руки. Я потянул за прядь ее светлых рыжеватых волос — они стали намного светлее, чем раньше — и она взглянула на меня. Я улыбнулся и сказал:

— Привет.

Она прикусила нижнюю губу и застенчиво улыбнулась.

— И тебе привет.

— Я скучал по тебе, малышка. И даже не осознавал насколько, пока не увидел тебя.

Ее губы немного дрогнули, но ей удалось превратить это в улыбку — невероятно привлекательную.

Светофор сменил цвет на зеленый, и мне пришлось переключить свое внимание на дорогу. Прошло несколько минут, но никто из нас ни проронил ни слова, а затем мы заговорили одновременно.

— Ты…

— Могу я…

Я усмехнулся.

— Ты первая.

— Я просто хотела спросить, почему ты перестал звонить Дилану. Первое время он даже злился, когда кто-нибудь упоминал о тебе. Думаю, он не хотел показывать, как его это расстраивало. Я знаю, что это не мое дело, и ты, конечно, не обязан отвечать, если не хочешь, но мне всегда было любопытно.

Когда движущийся перед нами автомобиль остановился из-за пробки, я перестроился на другую полосу и притормозил. Потирая затылок, я тяжело вздохнул.

— Ты не обязан отвечать, — повторила она, пока я пытался сформулировать фразу в уме. Объективно говоря, мне нечего было ей ответить.

— Нет, все в порядке, малышка. Я знаю, что с моей стороны дерьмово так поступать после всего, что твоя семья сделала для меня. Честно говоря, первые несколько недель дались мне очень тяжело. Возможно, ты помнишь, — сказал я, глядя на нее, — я никогда не был близок с отцом, и смерть мамы ничего не изменила. В тот день, когда я покинул вас, он не сказал мне ни слова за всю поездку. Когда мы, наконец, приехали, он показал мне свободную комнату в большом доме и вернулся к своим клиентам. Вот так просто. Я едва виделся с ним, и его, конечно же, не волновало, чем я занимаюсь. К сожалению, позже все стало только хуже. Я не хотел быть тем ребенком, который звонит и только жалуется. И не рассказывай своей маме, но думаю, если бы я поговорил с Эмили о том, как у меня дела, то сломался бы и заплакал как ребенок, едва услышав, как она по обыкновению ласково называет меня «милым». Лгать Дилану было на удивление проще, — когда она ничего не сказала, я продолжил, — затем школа, а потом и съемки фильма…

Это звучало неубедительно даже для меня.

— Мне жаль, что у тебя были трудные времена, когда ты переехал сюда, но сейчас ты, должно быть, так счастлив. Я рада, что все обернулось к лучшему. Когда мы смотрели твой первый фильм, я видела, как мама несколько раз вытирала слезы.

— Она плакала из-за боевика?

— В тебя стреляли, и, думаю, она плакала от гордости.

Стрела вонзилась прямо в сердце. Когда мама потеряла рассудок от ежедневного пьянства, в результате чего я остался на улице ночью, Эмили приняла меня. После той ночи я находился в их доме чаще, чем в своем. Она была для меня матерью больше, чем родная. Дилан был мне братом и Олив… ну, Олив тоже была мне другом. Они были единственной семьей, которую я знал. Все было так просто.

— Ты правда по мне не скучала? — спросил я, пытаясь развеять угнетающую тишину в машине. — Не ждала моего звонка? Ну же, не стесняйся. Ты можешь рассказать мне, — я наблюдал за ней краем глаза.

Она рассмеялась. У нее такой прекрасный смех.

— Ну, звонка я определенно не ждала.

— Но ты признаешь, что скучала по мне, да?

— Возможно, — сказала она так тихо, что я даже не уверен, правильно ли расслышал.

Когда зазвонил ее телефон, она бросила на меня извиняющийся взгляд и ответила на звонок.