Любить и убивать

Деда, пожалуй, беспокоить не надо: начнется солидная подготовка, а тут, если действовать, то на арапа. Роман Казарян, вот кто ему нужен. Пошарил по карманам в поисках телефонного жетона. Телефон-автомат (он это отметил) был у санатория-профилактория, мимо которого они проезжали. Жетона не было. Но кстати вспомнил: когда шмонал Решетова у багажника, у того в кармане куртки шелестели легкие кружочки. В правом? В левом? В правом. Сырцов перевернул труп на спину и пошарил в правом кармане куртки. Вот они, шесть штук. Запасливый был.

Ростислав. Вряд ли соврал про адрес Решетов: знал, что он, Сырцов, никогда уже этим адресом не воспользуется, а ненужным враньем можно и насторожить опытного сыскаря. Итак, Ростислав, но как до него добраться? Судя по трем закрытым комнатам в четырехкомнатной квартире, там, по всей вероятности, склад, скорее всего – оружие. Следовательно, все щели тщательно законопачены, и дверь наверняка сейфовая. Придется косить под альпиниста. Господи, счастье-то какое! Трубка на шнуре, диск вращается, беспрерывный гудок в ухе. Сырцов набрал казаряновский номер и кинул в щель первый решетовский жетон. На седьмом гудке проникновенный со сна голос спросил не раздраженно – обреченно:

– Санька, ты?

– Это Сырцов, Роман Суренович, извините меня…

– Ну, ты даешь, Жора!

– Дело очень важное, Роман Суренович. Я сейчас с тыльной стороны парка «Сокольники», без транспорта, совершенно один и с простреленным (Сырцов слегка преувеличил для того, чтобы окончательно разбудить Казаряна) плечом…

– Что надо? – быстро спросил Роман.

– Чтобы вы за мной заехали.

– Где ты?

– Тут такой санаторий-профилакторий имеется.

– Знаю. Для средних начальников. Сейчас выезжаю.

– И еще одна просьба, Роман Суренович. Нет ли у вас прочной нейлоновой веревки, чтоб хороший вес держать?

– Что означает, по-твоему, хороший вес?

– Ну, я или, допустим, вы.

– У старого байдарочника такого говна навалом. Сколько?

– Метров пятнадцать – двадцать.

– Жди. Через полчаса буду у тебя.

Казаряновская «Волга» прибыла к санаторию-профилакторию через двадцать три минуты. Сырцов глянул на запястье. Всего-то полтора часа прошло с тех пор, как они встретились с Алексеем Решетовым. Без четверти четыре.

– Что, где и как? – задет сразу три вопроса Казарян, не вылезая из машины. Сырцов попросил через открытое оконце:

– Подвиньтесь. Я вас сам к месту отвезу. И по дороге вкратце расскажу.

– А плечо? – спросил Казарян, отодвигаясь.

– Слегка в мякоть, – успокоил его Сырцов и покатил к полянке, на ходу без пауз излагая историю встречи и расставания с Алексеем Решетовым.

Теперь светили фары «Волги». Впечатляющее виделось зрелище – кадр из крутого американского боевика.

– Что со всем этим делать будем? – попросил совета Сырцов.

– Оставим все как есть. Пусть менты разбираются. Ты свои пальчики ликвидировал?

– На нем – да. А в машине – баранка, рычаги, дверцы, ручки заляпаны основательно.

– Я сейчас этим займусь, – решил Казарян и, вернувшись к «Волге», извлек из багажника уборочную тряпку. – А ты посиди на травке, отдохни, приди в себя окончательно, подумай и реши без лихорадки, что все-таки мы с тобой дальше делать будем.

А что думать-то? Он и так решил. Ростислава взять в постельке и бомбить, пока не расколется до срока. Мучила сухость языка и губ. Только сейчас Сырцов ощутил, как ему хотелось пить все эти сорок минут. И – о счастье! – как картинка из доброго сна, воспоминание о содержимом багажника «мицубиси». Пласты упаковок замечательного американского баночного пива «Ред бул». Сырцов встал, в связке отмычек и ключей нашел нужный, подошел к «Мицибуси» сзади и открыл багажник.

– Ты что, и в багажнике наследил? – через разбитое заднее стекло поинтересовался Казарян, орудовавший в салоне.

– Не, я там кулаком шуровал, – ответил Сырцов и, кинув одну упаковку на траву, кулаком же захлопнул багажник.

– Вроде все, – решил Казарян, вылезая из расстрелянного автомобиля. И удивился, увидев на траве высокий белесый прямоугольник. – Это у тебя что?

– Пиво, – кротко пояснил Сырцов и, вытащив большой нож из ножен на голени, хищно и неаккуратно взрезал матовый пластик. – Хотите?

– Воздержусь. А ты выпей, утихомирь блевотную спазму. – Казарян внимательно наблюдал, как Сырцов вскрывал первую банку, как, постанывая, опорожнил ее, полой жилета протер пустую жестянку и отбросил в кусты. Тогда спросил: – Что решил?

– Все то же, Роман Суренович. Парашютироваться к Ростиславу.

– Тогда сейчас. Совсем скоро поздно будет.

Сырцов вскрыл вторую банку, высосал ее, не отрываясь, повторил операцию с полой жилета, послал вторую вслед за первой и согласился:

– Поехали. Благо Просторная совсём рядом.