Любить и убивать

– Некогда, – сурово отказал Казарян. – И в одеяле хороша будешь.

– Она совсем рядом со Спиридоновым живет, – заступился Сырцов.

Люба из-под одеяла извлекла сумочку (Сырцов с Казаряном и не заметили, как она подобрала ее в подвале), достала ключи и попросила:

– Георгий, вы за вещами сходите. Я не могу. Код 636, третий этаж, квартира шестнадцать. Моя комната первая слева. В шкафу платье какое-нибудь и там же на полке – белье. Возьмите трусы и лифчик.

В Любиной-то комнате после подвала. Светлое дерево, светлые занавески под утренним солнцем, книжный стеллаж на всю стену, а над кроватью здоровенная фотография, на которой по-детски счастливые Люба и Ксения в обнимку с громадным псом Дмитрия Федоровича.

Не платье – джинсовую юбку и тельняшку выбрал для Любы Сырцов, а трусы и бюстгальтер взял первые попавшиеся под руку. Не разбирался в этом.

– Не смотрите в зеркало, – приказала Люба и, скинув одеяло и жилетку, мигом оделась. – Теперь можно.

Казарян обернулся.

Молодость моя, где ты? А вот ее молодость: будто ни ужаса не было, ни унижения, ни безнадежного отчаяния. Изящна, свежа, резва и еще кокетливо улыбалась. Казарян крякнул, рванул с места, и через полторы минуты они были у дома Спиридонова.

– Молодцы. Чисто и на высоком уровне, – оценил наконец их действия Смирнов, грустно так оценил, задумчиво покусывая ноготь большого пальца. – Я понимаю, Жора, иного решения у тебя не было, да и не могло быть. Но сегодня мы просто вынуждены Лене Махову сдаваться, а Рузанов наверняка уже уполз.

– Проверочный звонок Ростиславу после смены? – мгновенно сообразил Сырцов.

Смирнов кивком согласился с ним. В гостиной они сидели вшестером: Смирнов в кресле, Лидия Сергеевна в кресле, Спиридонов, Казарян, Сырцов на диване, а поодаль на пуфике – Люба.

– Что мы пока можем отдать Махову? – продолжил Смирнов. – Пятерку в подвале? Труп Решетова? Высокоинтеллектуальные рассуждения по поводу разветвленной организации наемных убийц? Скелеты на дачном участке Гольдина?

– Немало, – твердо сказала Лидия Сергеевна.

– А где схема организации? Где доказуемые связи?

– Ты забыл про арсенал у Ростислава, – перебил Казарян.

– Я ничего не забыл. Все это хорошо, но Рузанов центровал все. А теперь нам и милиции – искать его и искать.

– Наверное, так и было бы, – опять возразила Лидия Сергеевна, – если бы Рузанов был свободен от всего криминальной свободой – свободой вседозволенности, свободой безответственности…

– Как вы сказали, Лидия Сергеевна? – некультурно прервал ее Сырцов.

– …Свободой вседозволенности, свободой безответственности, – холодно повторила Лидия Сергеевна. – Я могу продолжать, Георгий?

– Продолжайте, продолжайте! – радостно разрешил Сырцов.

– А он любит женщину, любит много лег страстно и безответно. Он не уйдет от Светланы далеко, он двадцать с лишним лет не может от нее уйти. Зона поиска Рузанова определена его безнадежной любовью.

– Откуда вы про эту любовь знаете? – вновь не очень вежливо спросил Сырцов.

– Люба, вы не могли бы оставить нас на минутку? – ласково попросила Лидия Сергеевна. – Только не обижайтесь, Бога ради.

– Я не обижаюсь, – сказала Люба и ушла на кухню к Варваре.

– А все-таки обидели, – не стерпел Сырцов.

– Я бы еще более обидела ее дальнейшим рассказом. Ради тебя, ради твоего спокойствия стараюсь. Так вот про любовь, Жора. Идиотский снайперский выстрел в тебя после того, как ты будто на сцене при полном освещении совокуплялся, или скажем вежливее – совершал половой акт со Светланой, – первое и наивернейшее доказательство этой любви. Само по себе твое убийство в тот момент было бессмысленно и опасно для снайпера. Менты после убийства бывшего коллеги пошли бы с таким мелким неводом, что кое-какие рыбешки из его косяка наверняка попались бы в сети. А он выстрелил. Выстрелил неудачливый любовник в счастливого соперника.

– Логично, но недостаточно, – возразил сердитый Сырцов.

– Я спрашивала у Ксении, Жора. Она подтвердила, что Рузанов любит Светлану давно и безнадежно. Поэтому будто бы и опустился, в бомжи подался.

– Ты ведь, Жора, в начале Лидиного рассказа со страшной силой обрадовался чему-то, – встрял в беседу Смирнов. – Чему ты обрадовался?

– Я догадался, кто звонил мне по телефону, сообщая о похищении Любы, – торжественно заявил Сырцов и замолк, ожидая нетерпеливого понукания.

– Не томи, – попросил Смирнов.

– Образованный бомж по кличке Бидон. Когда мы с ними мило беседовали за бутылочкой, я сказал слова, очень похожие на нынешние слова Лидии Сергеевны об их свободе как свободе безответственности. И ночной мой телефонный корреспондент безотчетно спародировал эти слова в одной из своих иронично-грозных фраз.

– Жора, Бидона сюда немедленно! – полковничьим рыком приказал Смирнов. – Только бы не испарился, только бы не испарился!

– Я пойду, – согласился не спавший сутки Сырцов. – Только клифт какой-нибудь дайте камуфляж немного прикрыть.

Спиридонов исчез на минутку, вернулся с щегольской курткой и сказал:

– А все-таки Лене Махову надо звонить сейчас.

– Только после беседы с Бидоном, – безапелляционно решил Смирнов.