Любить нельзя ненавидеть

Всего я насчитала одиннадцать камней — отсюда и до другой стороны. Одиннадцать прыжков на грани жизни и смерти и я на воле. От страха немели пальцы, и сердце колотилось в районе горла, но я была полна решимости преодолеть этот путь.

Один за другим оставляла позади камни. Когда становилось совсем плохо, оглядывалась назад. Дама без имени так и стояла на краю обрыва, следила за мной. Ее поддержка помогала мне идти дальше.

Раз чуть не сорвалась, чудом зацепившись за край камня и вскарабкавшись на него. После минут десять лежала пластом, восстанавливая дыхание и успокаиваясь.

На предпоследнем камне я задумалась, почему дорогу не охраняют. Неужели Корвин не боится, что повстанцы заберутся в Замок по камням? Ответ получила, спрыгнув на твердую землю. Тут же в Замке раздался тревожный звук горна — сработала сирена. Камни ограждал невидимый заслон. Если его пересечь, включалась сирена. Но заслон есть только с одной стороны.

Дама без имени не предупредила меня о нем. Возможно, не знала или не нашла способа как объяснить. В любом случае следовало поторопиться. Вскоре солдаты верхом на аликорнах поднимутся в воздух. Одно хорошо — они будут искать лазутчиков, а не беглянку.

Глава 20. Госпожа

— Признай уже, наконец, свои чувства и покончи с неопределенностью, — поставил Дамиан чуть ли не ультиматум. — Ты неравнодушен к своей жене.

— Ты еще скажи, что я ее люблю, — фыркнул Корвин.

Надо же было советнику начать этот разговор прямо с утра. Взял и испортил завтрак. Корвин отодвинул тарелку с омлетом, после подобных заявлений кусок не лез в горло.

— Может и любишь. Если хочешь, принесу сыворотку откровений, узнаем все наверняка.

— Держи сыворотку подальше от меня, — проворчал Корвин.

— Любовь не такая плохая штука.

— Хуже ее ничего нет.

— И как ты планируешь с ней поступить? — спросил советник, имея в виду любовь.

— Избавлюсь от нее.

— И не жаль?

— Ни капли, — Корвин упрямо тряхнул головой.

— Ну-ну, — хмыкнул советник. — Удачи. В случае успеха ты будешь первым человеком, которому удалось освободиться от любви по собственному желанию.

Корвин лишь отмахнулся. Разговоры о чувствах порядком ему надоели. Хоть запрет на них вводи. Такой чтоб под страхом смерти никто при нем даже слово на букву «л» не произносил.

Они с Дамианом перешли к обсуждению дел клана, как раздался сигнал тревоги. Для каждого события он был свой. Что значил этот — тонкий и визгливый — Корвин не знал. На его памяти он не звучал ни разу.

— Какого духа происходит? — спросил он, перекрикивая вой.

— Кто-то пытается проникнуть в Замок по танцующим камням, — откликнулся Дамиан.

— Надеюсь, этот идиот сорвется, — произнес Корвин.

Из-за сигнала пришлось отвлечься от дел. Всю дорогу до танцующих камней Корвин ворчал, а когда добрались, разозлился еще сильнее — не единого следа того, что кто-то хотел пробраться в Замок.

— Ну и где ваши лазутчики? — поинтересовался Корвин.

Солдаты в ответ только головы опустили.

— Возможно, птица пролетела сквозь заслон, — пробормотал один из них.

— А раньше там птицы не летали? Почему сигнал сработал именно сейчас?

— Наверное, птица большая.

— Возможно, наверное, — покачал головой Корвин. — Все-то у вас предположения. Займитесь этим делом. Чтобы завтра утром четко мне ответили — почему сработал сигнал.

Но следующего утра ждать не пришлось. Уже вечером Корвин был в курсе, что стряслось. В Замок не хотели проникнуть. Из него выбирались и вполне успешно. Никто не догадался проверить окрестности, время было упущено, беглец ушел.

Корвин был вне себя. Он разрушил пол кабинета, пока не явился Дамиан. Но даже он не смог успокоить главу клана.

— Как это произошло?! — орал Корвин. — Куда смотрела охрана, которую я к ней приставил? Каким образом Эйвери покинула Замок?

— По танцующим камням, — имел неосторожность сказать один из командиров, за что тут же поплатился — духи вцепились в него, точно голодные псы в кость. С воплями бедняга выбежал из кабинета.

— Кто-то еще хочет высказаться? — Корвин обвел взглядом подчиненных. Все втягивали шеи, когда взор главы клана падал на них. — Вот и славно, — кивнул он. — Верните ее, во что бы то ни стало. И чем скорее, тем лучше. Следующего, кто придет ко мне с дурными вестями насчет миледи Эйвери, убью на месте.

Люди торопливо покидали кабинет. Задержался только Дамиан.

— Я сам отправлюсь на поиски, — заявил Корвин.

— Успокойся. Ты не знаешь, в каком направлении искать. Но как только станет ясно, куда она ушла, я лично соберу тебя в дорогу.

Он был вынужден смириться. И со своей беспомощностью, и с бездействием. А спустя неделю ему доложили, что Эйвери нашли. Мертвой…

Корвин чуть мимо стула не сел, когда это услышал. Он думал вовсе не о навсегда потерянной благодати, а о девушке. О том, что никогда больше не заглянет в ее серебристые глаза, не увидит улыбки, не коснется кожи. В груди защемило от нестерпимой боли.

— Я хочу видеть ее тело, — хриплым от спазма горла голосом произнес он.

— Его доставили в Замок. Оно сейчас в подвале, — сказал солдат и добавил зачем-то: — Там холодно.