Любить нельзя

Но он мои несмелые возражения отмел сразу простым:

– А я могу помочь. Держи бумажное полотенце.

Он протянул мне целый рулон. Я, долго не думая, взяла, и мы принялись очищать слой кетчупа, который успел размазаться, пока мы шли к уборной.

– Ну я и растяпа, Полин, – Егор встал на колени и стер большой участок соуса с моего колена. – И джинсы тебе испачкал.

– Эй, ты что? Поднимайся! Здесь же грязный пол, – произнесла я с некоторой долей удивления и смущения. Просто… это очень милый поступок.

– Подожди, еще вот тут на блузке… Оттяни немного ткань.

Я сделала, как он велел.

– Молодец, вот так, ага… Почти все, – Гоша оторвал еще несколько кусочков от полотенца и провел по кромке джинс, собирая оставшийся там кетчуп.

Мы почти справились, и все было хорошо, но ровно до момента, пока рывком не распахнулась дверь туалета.

Кажется, мы с Гошей синхронно повернули головы на хлопок. Повернули и столкнулись с злым взглядом зелёных, чуть прищуренных глаз.

– Марк… – выдохнула я и, поняв, как мы с Егором смотримся со стороны, отшатнулась от парня. – Марик, я…

– М? Что ты? – брат вошел и закрыл дверь прямо перед носом каких-то девушек.

Я не знала. Прикусила губу, сделав еще один шаг назад. Мысли в голове, словно тесто в вафельнице из "Алиэкспресса", слиплись, образуя кашеобразное нечто.

– Привет, Марк, – Гоша, будто и не ощущая напряжение в триста вольт, витающее в воздухе, широко улыбнувшись, поднялся и протянул руку. – Давно не виделись!

– Я бы предпочел не видеть тебя еще столько же, – безэмоционально отозвался Марк. Проигнорировав его ладонь, снял куртку и повесил ее на крючок, вытащил из ушей беспроводные наушники, сунул их в карман косухи.

Я следила за его движениями с какой-то заторможенностью и растерянностью, и до меня дошло, что он готовится к драке лишь тогда, когда Марк размял с хрустом пальцы.

– Нет! Ты все неправильно понял, Марк! Гоша мне просто помогал и…

– Да ладно? – делано изумленным тоном перебил Марк, а затем припечатал: – Полина, ты меня совсем за идиота держишь?!

– Я действительно просто помогал ей, Марк, – нахмурившись, вмешался Егор. – И ничего большего. Я понять не могу, из-за чего ты кипишуешь. Она взрослая девушка, и ты не имеешь права так маниакально ее контролировать.

– Тебя забыл спросить, – Марик двинулся на совершенно спокойного парня и с ухмылкой добавил: – О, и не спрошу уже, потому что сейчас уже во второй раз выбью тебе передний зуб.

Ой черт… Что он творит?!

Я, долго не думая, повисла на руке брата, чтобы не дать ему ударить Гошу. А тот, видя, какой распаленный Марик, лишь подливал масла в огонь. Нет бы попытаться его успокоить!

– Даже не думай, иначе я сильно разозлюсь, – это Марку, а Клинову: – Оставь нас, пожалуйста? Прости, что так вышло, но… Нам с Марком очень надо поговорить.

Егор сжал зубы и, окинув нас взглядом, уточнил:

– Ты уверена?

Сжала напряженное запястье брата сильнее и уверенно кивнула:

– Да.

– Ладно. Если что, то… – он не договорил и покачал головой. – Ладно, забей.

Едва парень покинул комнату, Марк отцепил меня от себя. Тяжело выдохнул, стоял несколько секунд, повернувшись ко мне спиной, а затем … закрыл на щеколду дверь.

– Что ты… – только и успела произнести, когда оказалась притиснутой к стене. Мои руки он предусмотрительно сжал и приподнял, пригвоздив таким образом к твердой поверхности.

– Мы будем говорить. Ты же этого хотела, да? – его горячее дыхание коснулось моей щеки. – Ты вообще очень многого хочешь, оказывается. Например, усидеть на двух стульях одновременно…

– Ты переходишь границы, – прошипела я, пытаясь выбраться. – Отпусти сейчас же!

– То есть он не переходил, а я, просто удерживая тебя, ее пересекаю? Интересные границы, – снова ухмылка, от которой сквозит злостью. Нет, даже яростью.

– Марк, ты мой брат…

– А-а, ну да, это все в корне меняет, конечно! – хрипло рассмеялся и, склонившись к моему уху, сообщил разъяренно: – Я же, как подобает самому лучшему брату на свете, должен быть в восторге, что какой-то укуренный парень с двумя девицами на коленях на мой вопрос, где ты, отвечает, что "уединилась с Егорычем"! А потом сдохнуть от счастья от мысли, что мою сестру могли нагнуть, как дешевую шлюху, в туалете, так, по-твоему?!

– Да что ты несешь?! – кровь прилила к щекам, а от злости даже на миг дара речи лишилась. Черт, если бы могла, то хорошенько бы ему вмазала! – Ты конченый придурок, Марк! И отпусти меня сейчас же! Видеть тебя не хочу!

Он проигнорировал мою тираду, молча подождал, пока перестану вырываться, а потом прижался своим лбом к моему плечу. Выдохнул. Вдохнул. Снова выдохнул.

Я стерпела все без возражений. Вот освободит мои запястья от тисков своих пальцев, и я первым делом попробую вернуть на место его мозги. Они явно накренились, иначе как объяснить его сверхглупые мысли?

– Что у тебя с блузкой? – спросил Марик, немного отстранившись, но не выпуская меня. – Почему она красная, бл… ин?!

Теперь, кажется, моя очередь устраивать истерику. Невольно расхохоталась.

– Мог спросить и через год, – зло процедила. – Или через два… Главное же черти о чем подумать!