Любить нельзя

– Полина, – грозным тоном протянул. – Что за хрень?!

– Кетчуп, – недовольно ответила. – И если бы ты меня выслушал, то узнал бы, что Гоша помогал мне оттереть пятно.

– Ну да, ну да, святого мальчика обидели, – Марик закатил глаза. – Не дергайся.

Закономерное "А почему?" застыло на губах, когда брат внезапно разжал пальцы, которыми удерживал мои руки, а затем, не дав опомниться, рывком стянул с меня испачканную блузку.

– Что ты… – возмущенно прохрипела, прикрываясь.

– И помолчи, – коротко бросил, снимая свою толстовку и таким же неуловимым движением надевая ее на меня. – А теперь можем идти.

И я действительно промолчала, но не потому, что выполняла его просьбу, а потому что дар речи потеряла от его наглости и происходящего. Слова и адекватное мышление вернулись ко мне, когда Марик уже тащил меня прочь из туалета.

– Марк, прекрати! Я в состоянии сама идти.

– Верю, – судя по голосу, мне не верили ни капли. – Но в последнее время ты не в ту сторону идешь, так что я буду тебя направлять, скажем, на путь истинный.

И он повел меня дальше по своему праведному, блин, пути. Его конечным пунктом в итоге оказался… наш с ребятами столик. А там все были в сборе. Разве что Ромы с его дамами не обнаружила.

Ой, черт!

– Полина?! – удивленно произнесла Карина, переводя взгляд с меня, утопающую в марковской кофте, и на, собственно, брата, щеголяющего в одной черной майке, подчеркивающей широкие плечи и рельеф мышц. В одной руке он держал мою блузку, что вызвало еще больше вопросов у Рины. – Что происходит?

И вот что ответить? Я и сама не знала, если честно. Но в какой-то степени испытывала облегчение – это же Марк, он сильный, он мне поможет. Чем я думала, когда решилась скрыть от него правду?

– Все, идем, – Марик даже не поздоровался ни с кем, просто нашел мою сумочку и даже не отдал ее мне. Снова стиснул мои пальцы, готовый указывать мне правильную дорогу. Он явно выбрал себе неправильную профессию. Какая мировая экономика? Ему быть навигатором или маяком.

– Ты уже уходишь? – подключилась Лера. – Давай еще посидим? Мы найдем стул и для твоего парня, Поль. И даже не съедим его, честно!

Пальцы Марика сжались на моей ладони до легкой боли, а у меня вспыхнули щеки. Неужели мы со стороны выглядим?..

– Он брат Полины, – поправила тем же недовольным голосом Карина. Ей явно не понравилась то, что я от нее скрываю некоторые моменты.

– Ой… Простите, пожалуйста! – смущенно пролепетала Лера. – Вы просто не похожи и…

– Ничего, все в порядке, – я растянула губы в улыбке. – Мне сейчас пора, извините, что так вышло. Всем пока!

А Рине, перед тем как совсем исчезнуть в толпе, бросила:

– Я тебе напишу!

***

– Итак, Поля, играем так: ты мне все рассказываешь, а я пообещаю сильно не злиться, – едва мы сели в его машину, постановил Марк с совершенно непроницаемым лицом. – И пристегнись.

Я пристегнулась, сложила руки на коленках, как прилежная школьница, и позволила себе выплеснуть негодование:

– Прекрати вести себя со мной так, как ведешь! Перестань указывать и требовать! Ты не имеешь права вот так вот… играться мной, как куклой! Мне не пять лет и уже даже не двенадцать.

Марк вырулил с парковки и, влившись в поток авто, спокойно отозвался:

– Я знаю.

Серьезно?!

– Что именно?

– Что тебе не пять и не двенадцать, – опять как ни в чем не бывало.

Дыши, Полина, дыши. Марк должен выжить. Почему? Зря, что ли, ты наготовила всякой всячины вчера? Кто это есть будет? А ведь да! Меню на похоронах совсем другое, потому надо подождать, пока он поест.

– А остальное? – с намеком протянула я

– А что не так? – брат бросил на меня колючий взгляд и снова вернулся к дороге. – Как я понял, мы друг другу позволяем все. Ты – недоговаривать, верить в чепуху и откровенно меня игнорировать, а я – делать в свою очередь то, что считаю нужным. Заметь, не ты, а я, как идиот, просидел два часа, ожидая тебя. Не ты искала потом по огромному универу одну самостоятельную. И не ты…

– Прости, – перебила его, не в силах дальше слушать. Мне стало так стыдно, как не было в день, когда я впервые соврала папе. – Прости-прости-прости!

Марк рассмеялся, и я замерла, слушая его потрясающий смех. Я бы вообще слушала его всегда. И смех, и просто голос. Пусть даже отчитывает или ругает. Пусть… Пусть кто-нибудь вправит мне мозги, а? Что за мысли у меня в голове?

– Совесть проснулась, Поль? – насмешливо спросил парень, но, заметив перемену настроения во мне, помрачнел и потребовал: – Рассказывай. Я сейчас где-нибудь припаркуюсь.

Сделав большой глоток воздуха, устроилась поудобнее.

– …А потом я решила, что сама как-нибудь разберусь, – закончила, не сказав про то, что думала найти себе, наконец, парня. Зачем? Чтобы доказать себе, что я не больная. Что смогу влюбиться в другого. Наивно и тупо, конечно, но ведь даже это хоть что-то?