Любить нельзя

– Жестокая женщина! Ну хоть с рукой спать не отправила. И то хлеб.

– В смысле "с рукой"? – развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

Марик рассмеялся и, хитро улыбнувшись, прошептал, одной ладонью обхватив мою шею, а второй чуть сжав подбородок:

– Хочешь, поясню? Стало интересно?

Погладил скулу, скользнул по шее вниз и обратно. Я, поняв, что он тянет резину, разозлилась:

– Прекрати мне зубы заговаривать!

– Хорошо-хорошо! – быстро согласился он. Я уже подумала, что к нему вернулась совесть из затяжного отпуска, как тот добавил невинно: – Все равно ты для подобной информации еще слишком мелкая.

– Идиот!

Начала решительно выбираться из его хватки, но, естественно, меня никуда не отпустили. Крепче прижали, легко поцеловали в губы.

– Так, перейдём к делу. Ты спрашивала, что с… гм… Гошей? Клинов что-то темнит, малышка. Явно надеется, что отхапает львиную долю нашей компании.

– Подожди, – несколько растерялась и прекратила всякое сопротивление. – Я знаю почти всех партнеров отца и акционеров, среди них нет фамилии Егора. Какое он отношение имеет к творящемуся?

– Все сложно, Поль. Факт его участия в возникнувших трудностях неоспорим. Однако мы разберемся и с этой проблемой.

– А дело папы? – голос предательски задрожал. О нем было больно вспоминать. А еще… становилось неловко. Он воспитывал нас с Марком как брата и сестру, как двух самых близких людей, а мы с ним… – Ты же говорил, что не согласен результатами суда и искал истинные причины произошедшего.

– Угу, – Марик мрачно кивнул. – И это тоже непросто. Я не берусь делать выводы, пока рано, у меня нет всех данных, но…

– Но? – поторопила парня, нетерпеливо кусая губы и сминая в пальцах подол своей футболки.

– Но кое-какие умозаключения мы с командой сделали. И они меня не радуют, Поль.

Несколько минут в комнате царила полнейшая тишина. Такая, что я уловила даже шум работающей стиральной машины на первом этаже. Я обмозговывала услышанное и пыталась поймать за хвост мелькнувшую, но быстро потрявшуюся среди бестолковых мыслей, догадку, а он задумчиво гладил мои ноги, чем сильно отвлекал. Горячая ладонь скользила по моей коже, оставляя за собой толпу жгучих мурашек и тонкие искры удовольствия.

Я резко подскочила на ноги, вырвавшись из мужских объятий.

– Слишком много совпадений! Вот она, несостыковка, верно? Вдруг ко мне подкатывает Клинов, потом авария, затем… – со свистом выдохнула воздух, – затем…

Пазл в моей голове почти сформировался. Пока не полностью, но совсем чуть-чуть, еще капельку информации, и мозаика соберется в цельный рисунок.

Широкими шагами измерила пространство перед кроватью. Остановилась. Следующий шаг не позволил сдать Марк – плавно поднялся и одним движением опрокинул меня на постель. Накрыл собой раньше, чем успела осознать его действия.

– Эй, стоп! Горшочек, не вари! – досадливо поморщился. – Потому я и не хотел тебе ничего рассказывать, упрямица.

А меня уже начали жевать собственные тараканы, подкидывая столько нюансов, что хватило бы мне для причин самобичевания на всю оставшуюся жизнь.

– Возможно, я виновата, что… – опустила взгляд, ощущая себя преотвратно.

– Что за глупости?! – рыкнул Марик, заставив смотреть на него. – Перестань.

– Не глупости.

– Глупости и чушь, – не согласился со мной он. – Не накручивай себя попусту.

Открыла рот, чтобы возразить.

– Поля, отшлепаю!

Знаете, говорят, молчание – золото. Решила прислушаться к древной мудрости. Если оно и не драгоценность, главное – с ней попа целее будет.

– Хорошая девочка, – похвалил меня парень, при этом совершенно не собираясь подниматься с меня, и с сожалением добавил: – Даже жаль.

Вспыхнув, в сердцах выдохнула:

– Извращенец!

Четко очерченные губы растянулись в дьявольской улыбке, и Марк, склонившись ко мне еще ближе, хотя я думала, что это уже невозможно, произнес:

– Хотел бы я соврать, но тебе не могу. Да и смысл?

***

Серо-стальное небо опустилось слишком низко, и кажется, что верхушки обнаженных деревьев протыкают полотно облаков и стремятся добраться и до белого, почти не греющего солнца.

Я с какой-то необъяснимой паникой осматриваю кладбище через приоткрытые ворота. Только смотрю – зайти одна не рискну. Страшно.

"Бояться надо живых людей, Полина", – повторила про себя в очередной раз.

Но страшно мне не от осознания, что под землей, на которую я наступаю, лежат мертвецы. Я трушу из-за воспоминаний, что несомненно упадут на меня и останутся еще долго лежать на душе. Увижу надгробие двух самых мне близких, и снова окажусь на дне с камнем на шее. Вот так я устроена, так неправильно собрана – буду жить относительно спокойно, пока не столкнусь с прошлым.

– Поль, идем? – на мою талию легла тяжелая ладонь Марика. – Прости, что долго. Решали важный вопрос.

Мне становится немного легче. Было хреново еще полминуты назад, когда он стоял почти у самой дороги и разговаривал по телефону, а сейчас уже лучше. Не настолько больно скребут кошки на душе, страх понемногу отступает, а предчувствие чего-то плохого таится на время.

– Ничего, – качнула головой. – Идем.