Любить нельзя

Марк мягко повел меня по расчищенным дорожкам вглубь кладбища. Он, в отличие от меня, не раз уже бывал у отца. Ухаживал за могилой тоже он – моих сил хватало только на мамину. Сегодня я снова пошла сначала к ней. Села на до боли знакомую скамейку, улыбнулась ей, глядящей на меня с фотографии сквозь толщу мрамора.

– Привет, мамочка, – прошептала, сжимая в руках букет ее любимых цветов – белых лилий, перевитых лентой. Когда-то их каждый день дарил папа, а теперь я раз в месяц. Четное количество.

После короткого разговора с мамой, я поспешила к Марку. Тот снова приобнял меня, подобным образом выражая поддержку.

У могилы отца мы задержались подольше. Устроились вместе и, согревая друг друга, просидели больше получаса в полнейшей тишине. Лишь ветер ее нарушал – качал голые ветви, баюкая их, будто заботливый родитель, накрывал пушистым снегом заброшенные, заросшие давно надгробия, царапая мои щеки, пытаясь успокоить и заморозить слезы, застывшие на глазах. Сорок дней. Столько времени прошло с момента, когда мы с Марком бросили последнюю горсть земли на его гроб.

Ветер все так же бушевал, когда вышли из кладбища. Начался снег – легкий, пышный. И я остановилась, чтобы, запрокинув голову, посмотреть на небо, испещренное нитями солнца – лучи упрямо пробивались сквозь серый облачный холст.

Они вышли внезапно. Вроде мы были одни и, кроме одиноких машин, не было видно ни души, но ощущение одиночества являлось обманом. Два бугая в черных масках выскочили так, чтобы окружить нас с Мариком.

– Есть прикурить? – со злой насмешкой спросил один из бандитов.

– Прости, не курю, чего и тебе советую, – медленно ответил Марк, ободряюще сжав мою похолодевшую ладонь и незаметно задвигая меня за свою спину.

– Глянь, Бурый, наш ходячий полутруп советы раздает! – хохотнул второй, надвигаясь на нас.

– Ничё, скоро разучится.

У меня душа ушла в пятки от страха. Дикого, всепоглощающего страха потерять. И нет, не свою жизнь, а того, кого я считала братом, другом, любимым и своей семьей. Его жизнь и его дыхание я уже давно ставила выше своего.

– Когда скажу – бежишь к машине, поняла меня? – шепнул мне Марк, игнорируя ублюдков. Вложил в мои пальцы ключи, в карман сунул свой телефон и улыбнулся мне: – Води аккуратно, Полька.

– Что? – ошарашенно выдохнула. Он дал мне ключи, чтобы я… Я уехала? С ума сошел! У меня даже прав нет! И просто свихнулся, раз считает, что я его оставлю.

– Набери последний номер из контактов, – все таким же беспечным тоном, будто мы где-нибудь отдыхаем и нам не грозит никакая опасность, продолжил парень. – Бежишь, блокируешь двери и гонишь, нарушая все правила. От парочки штрафов меня инсульт не хватит, не боись. И звонок, не забудь, родная.

Я боялась и отнюдь не штрафов. Пальцы дрожали, а сердце билось где-то на уровне горла. Страшно. Как же страшно, когда приходит осознание, какой ты беспомощный. В любой момент может произойти непоправимое, а ты словно связан по рукам и ногам. Как быть? Что делать? Как помочь тому, без кого жить уже не сможешь?

Марк, еще раз ободряюще улыбнувшись, отстранился от меня. Пошел вперед, к здоровякам, которые, уверенные в своей силе и в своих возможностях, с интересом на нас посматривали. С интересом хищников, которые загнали жертв в тупик и размышляли, растерзать сейчас или же немного поиграться? И они явно выбрали второй вариант. А вот Марик церемониться не стал – нанес неожиданный удар. Хлесткий, сильный и унизительный – его кулак пришелся прямо на нос того, кого назвали Бурым. Тот взревел, и они вместе с подельником бросились на парня.

Мой крик застрял в горле. О, Господи!

– Поля, беги!

И я поняла, зачем он агрессивничал. Чтобы я успела дойти до авто! Он…

Говорят, в стрессовой ситуации человек может все. До сегодняшнего я не задумывалась над этим. Разве можно стать сильным за миг, если всегда был слабым и трусливым? Разве можно прыгнуть выше себя? Оказывается, можно. Возможно все, если тебя прижали к стенке, и иного выхода нет. А у меня действительно не было других вариантов. Или я собираюсь и помогаю, или моя жизнь на этом заканчивается, потому что я бы себя никогда не простила.

Сначала добежала до припаркованного "ауди". Отключила сигнализацию, затем вставила ключ зажигания, но никуда ехать не собиралась. Из сумочки достала перцовку – после нападения того ублюдка и ограбления, я никогда не пренебрегала своей безопасностью. Дверцу машины не закрыла, чтобы нам с Марком было легче попасть в салон. Мой поступок можно назвать риском. Большим. Это мое самое глупое, необдуманное действие, но единственное, который я бы совершила снова, если бы можно было все переиграть.