Любить ненавидя

– Т-а-а-а-к, – протянул Василий Петрович, на ходу размышляя, как повести разговор. Он сдвинул брови, придав себе этим вид злющего-презлющего Карабаса-Барабана, подошел к эксперту, взял его рукой за край горловины свитера и не терпящим возражений голосом произнес:

– А ну-ка, давай рассказывай, что ты там по выходным на реке вытворяешь.

– В каком смысле, товарищ полковник? – искренне удивился Михайловский.

– Ты, знаешь что, Ваньку здесь не включай, – еще больше повысил голос Троцюк. – Можно подумать, не догадываешься, о чем речь веду.

– Извините, товарищ полковник, честное слово, не пойму, о чем разговор.

Лицо Михайловского действительно выражало искреннее удивление. Он попеременно переводил взгляд то на Троцюка, то на Головню. Бывший прокурор внимательно посмотрел на эксперта, сузил глаза, хотел было что-то произнести, но передумал и лишь глубоко вздохнул.

– Ни-и-и как не поймешь, – съязвил Троцюк, с опаской переведя взгляд на бывшего прокурора. – Что ж, придется объяснить поконкретнее. Жалоба на тебя, понял. Да еще от такого… – он запнулся, подбирая нужное слово, – уважаемого человека.

Головня неодобрительно скривился.

– Короче, – Троцюк повысил голос, – давай выкладывай, зачем по выходным на реке шляешься, рыбаков фотографируешь? Кто команду давал?

– А-а-а, Вы об этом, товарищ полковник, – Михайловский, всем своим видом показавший, что ожидал чего-то просто невероятного, вдруг расплылся в улыбке.

Головню прямо-таки передернуло:

– Нет, ну это уже просто наглость! Он, видите ли, тут еще и зубы скалит. Э-э-эх! Говорил и говорю: бардак у тебя, Петрович! Бардак!

– Да нет, извините… – запинаясь, попытался объяснить Михайловский. – Вы меня не так поняли… Я хотел сказать… Товарищ полковник…

Эксперт повернулся к начальнику райотдела.

– Товарищ полковник! Да какая еще может быть команда! Верите-нет, просто хобби у меня такое – фотографировать. Ну, люблю я это дело. Да и ребята говорят, что классные у меня портреты получаются. Можно сказать, профессиональные. Я многих фотографирую, честное слово. А рыбаки – это же вообще… Это же просто… умопомрачительный типаж. Ну, есть в них что-то такое… что-то такое, – Вовка, круговыми движениями описывая руками невидимый шар перед лицом начальника райотдела, старательно пытался подобрать подходящее слово.

– По-дож-ди-и-и, сынок, – перебил его Головня, давая понять, что вся эта трескотня ему уже порядком надоела. Он строго и назидательно посмотрел на Михайловского. – Слушай, тебе не стыдно? Что ты здесь какие-то круги руками разводишь! Клоунаду, понимаешь ли, устроил! А слова какие завернул: умопомрачительный, неумопомрачительный. Перед тобой два пенсионера сидят, которые в жизни этой уже все, что только можно, попробовали и узнали, когда ты еще пешком под стол бегал. А ты нас тут, как кроликов, понимаешь, разводить вздумал.

– Извините, пожалуйста, – глаза Михайловского наполнились почти младенческой наивностью и непосредственностью, – Может, не хватает словарного запаса, чтобы поконкретнее объяснить. Косноязычие, может. Извините! Ну, зачем мне врать. Честно говорю, хобби.

– Ясно! – отрубил Андрей Иванович. – Это уже не рядовой сотрудник милиции, – это уже ментяра⁵. Причем… закоренелый ментяра…

У Троцюка и Михайловского создалось впечатление, что прокурору от негодования не хватает воздуху. Он сделал паузу, чтобы успокоиться и лишь после этого продолжил:

– Умопомрачительный типаж. Понял, Петрович? Умопомрачительный!

В кабинете повисло молчание.

– Ладно, – Андрей Иванович поднялся со стула и подошел к начальнику райотдела. – Я так понимаю, Василий Петрович, наловить нам здесь вряд ли что удастся. Короче, – он повернулся к Михайловскому, – давай, сынок, неси-ка сюда пленку – и весь разговор.

Эксперт замялся. Это не на шутку разозлило Троцюка: не хватало еще, чтобы какой-то мальчишка вообще опустил его перед прокурором ниже плинтуса:

– Тебе что непонятно? – прикрикнул он. – Быстро выполнять команду!

Михайловский развел руками:

– Так, это, поймите, нет в моем фотоаппарате пленки. Товарищ полковник, – он перевел взгляд на начальника райотдела. – Я ж на цифровик снимал. Пони…

– Так неси сюда цифровик, мать твою! – взорвался Троцюк. – Сколько можно еще рассуждать! Бегом! Одна нога здесь – другая там! Чтоб через секунду был с фотоаппаратом!

– Есть! – мгновенно вытянувшись и для пущей верности звонко щелкнув каблуками зимних сапожек, Михайловский выскочил из кабинета.

Годы работы в милиции выработали в характере Троцюка очень нужное для руководителя качество: будучи внешне разъярённее самого хищного зверя, в то же время в душе оставаться совершенно спокойным и хладнокровным. Именно этим приемом начальник райотдела и воспользовался сейчас, дабы совершенно не огорчить своего старого приятеля.