Любить ненавидя

Он спокойно мог проявить себя в другом. Например, в футболе. В футбол Леня играл мастерски. Его в десятом классе даже во взрослую команду взяли, центральным защитником. Этим летом Фомин и кубок района в руках подержал. В смысле, заслужил, победив с командой в финале сборную одного из совхозов. Даже фотография в районной газете была – улыбающийся Ленька держит над головой кубок с маленьким футболистиком на крышке.

И даже то, что в десятом классе, посещая с командой игры в разных населенных пунктах района и находясь среди взрослых парней, начал покуривать, с каждым разом все больше и больше, никак не мешало ему так «цементировать» оборону в своей штрафной площадке, что даже мышь не проскочила бы. Не то что какой-нибудь самодеятельный нападающий, с утра пахавший поле на тракторе.

Так что турник – это всего лишь турник. Ни больше-ни меньше. Кто-то на турнике мастак, а кто-то на футбольном поле. И еще неизвестно, что престижнее.

Когда Фомин опорожнил и вторую бутылку пива, Ирина заволновалась и предложила на этом праздничную прогулку закончить. Хотя Леня и уверял ее, что ни капельки не захмелел, а просто чувствует себя веселым и счастливым. И все лишь только по одной причине: потому, что она, Ирочка, Иринка, рядом с ним. Но Ира все-таки настояла, тем более, что уже стемнело: было что-то около половины десятого вечера.

Парни подвели девушку к общежитию. Леня всю оставшуюся часть пути говорил, не останавливаясь. Он то вдруг вспоминал анекдот, от которого сам же и приходил в неописуемый восторг, то делился впечатлениями о преподавателях, заходивших к студентам в аудитории, то иронично описывал портреты чем-то выделившихся однокурсников, то пересказывал расписание занятий на неделю. В своих монологах он почему-то около десятка раз повторил незнакомое Гавриленко слово «коллоквиум». Возможно, Фомин и сам сегодня услышал его впервые, и оно ему очень понравилось. Ирина и Саша больше молчали.

Гавриленко по-джентльменски отошел в сторону и молча терпеливо ждал, пока Леня и Ирина прощались у крыльца и что-то вполголоса говорили друг другу. Он разглядывал двор возле общежития, в светлое время суток наполовину затененный громадной, раскинувшей во все стороны могучие ветви черемухой, а сейчас казавшейся большим темным облаком на фоне серого, кое-где поблескивающего звездами неба. Фонарь на столбе, по идее, предназначенный для освещения двора, почему-то не горел, поэтому свет ламп, расположенных по обе стороны крыльца, выхватывал из темноты лишь сам вход в общежитие да ступеньки. Зато окна в общежитии полыхали по всей стене длинного пятиэтажного здания – студенты обживались в своих новых комнатах.

За весь этот вечер Саша ни разу не пожалел о том, что все-таки согласился на предложение Леньки погулять. С ним и его подругой, действительно, было очень легко. Они казались настолько искренними, открытыми, можно даже сказать, простодушными, так тщательно старались не выпячивать своих чувств друг к другу, чтобы каким-то образом не обидеть Сашу, не оставить его в этот вечер в одиночестве, что, стоя здесь, у общежития, Гавриленко вдруг проникся чувством, что знает своих новых друзей много-много лет. Ирина, правда, больше молчала, зато Ленька, казалось, наговорился за их двоих.

– Да, все-таки повезло тебе! – снова, уже второй раз за день, с завистью произнес Саша, неспешно идя рядом с Ленькой по улице. – Такая девчонка!

– Сань, я сейчас ревновать начну, – засмеялся Фомин, открывая новую пачку и беря из нее сигарету. – Повезло да повезло. Тебе чего, девчонок кругом мало – вон, целый пединститут. Как минимум.

– Да нет, я просто радуюсь за тебя, чудак-человек. Приятно на вас смотреть.

– Так я же это и понял. Ты же мне друг, а друзья на подлость не способны.

– Конечно, нет.

Фомин остановился, прикуривая сигарету.

– Слышь, Саня, хотел тебя спросить…, – бросив на землю догорающую спичку, вдруг сказал Леня. – А ты чего до сих пор подруги не заимел?

– Так я ж только из армии уволился.

– Ну а до того?

– А до того… – Гавриленко замолчал, раздумывая.

– Нет, не хочешь – не говори, – поспешил помочь приятелю Леонид.

– Да какие от друзей секреты, Леня. Просто ты не так можешь понять, потому что… Ну, короче, кто этого не испытал, могут и не понять тех, кого бросали.

В голосе Саши появились грустные нотки, но это только разогрело любопытство Леньки.

– В смысле, бросали? – вопросительно посмотрел он на Гавриленко.