Любите ли вы САГАН?..

В Париже в этом сезоне играли «Под строгим контролем» Жана Жене, «Игры в резню» Эжена Ионеско, «Театр, или жизнь, как она есть» Жана Ануйя и «Добрых людей» Франсуа Дорена. Генеральная репетиция пьесы Франсуазы Саган, состоявшаяся 15 декабря, была явлением скорее светской, нежели культурной Жизни. Весь Париж пришел, чтобы поаплодировать артистам: Франсуазе Кристоф, Даниэлю Ивенелю, Доминик Патюрелю, Натали Нерваль… Тонкие критики отмечали, что на фоне декораций Пьера Дюпона разыгрывалась почти та же пьеса: через двадцать лет друзья Франсуазы Саган встретились и обменялись приветствиями. Режин не могла прийти в себя: «Такое впечатление, что мы снова собрались у меня в «Нью-Джиммис»! Одни только завсегдатаи!» Здесь была Мелина Меркури, находившаяся в Париже проездом она снималась в фильме Джо Дассена «Обещание рассвета», исполняла главную роль. Чуть дальше — Жак Шазо с Марией Каллош, чье изумрудное ожерелье не могло не обратить на себя внимание. Мишель Пикколи сопровождал Жюльет Греко… В этой шумной толпе находился и Пьер Дюкс, администратор «Коме-ди Франсез». Он восхищался драматургическим талантом Франсуазы Саган. «Я всегда читал пьесы Саган до их постановки, — говорит он. — Мы часто разговаривали с ней по телефону, но никогда не встречались. Так не могло продолжаться. К тому же я верю в ее театральное будущее, думаю, однажды ее имя появится на афише «Комеди Франсез». В этой толпе знакомых лиц лишь присутствие певицы Барбары кажется необычным. Франсуаза Саган — одна из ярых ее почитательниц. В феврале 1969 года она присутствовала на ее концерте в «Олимпии». «Как это прекрасно! Как мощно! Как пронзительно!» — восхищалась романистка, выходя на бульвар Капуцинов. Исполнительница песни «Нант», с триумфом выступившая на концерте после целой вереницы неудач, пережила настоящий провал в Театре де ля Ренессанс в пьесе, написанной специально для нее Ремо Фер-нанди. Она играла роль Мадам, хозяйки африканского борделя. В свою очередь, Франсуаза Саган намеревалась написать для нее достойную роль в полном противоречии с ее образом таинственной незнакомки. Летом 1972 года Саган будет сочинять для высокой черноволосой женщины оригинальную роль молодой девушки из провинции, которая состязается в конкурсе по вязанию, главный приз которого — поездка в Париж. Потом появились наброски новой вещи с временным названием «Зафория», политической и юмористической пьесы, навеянной «Приключениями Тен-тена». По прочтении книги «Сокровища Кастофиоры» у нее возникла идея рассказать историю правления жестокой королевы, которая властвовала в вымышленной стране. Франсуаза Саган и Барбара провели несколько выходных в Экмовиле, работая над совместными проектами, но ни один из них не будет осуществлен.

Критика, появившаяся в печати на следующий день после генеральной репетиции пьесы «Пианино в траве», была убийственна. Бертран-Пуаро Дельпеш писал в газете «Монд»: «При таких обстоятельствах театр Франсуазы Саган рискует ничем не отличаться от бульварных театров, за исключением непринужденной хрупкости своего устройства». Жан-Жак Готье продолжил на страницах «Фигаро»: «Создается впечатление, что Франсуаза Саган буквально где-то выкопала эту банальную комедию». Матье Гале заключал в «Ком-ба»: «Хорошие идеи не всегда воплощаются в хороших пьесах». Один лишь Пьер Макабрю защищал Саган на страницах «Франс суар»: «Эта пьеса самая правдивая, самая трогательная, самая смешная и печальная, самая волнующая со времени написания «Замка в Швеции». Саган — это Чехов в юбке». Артисты будут играть эту пьесу в полупустом зале вплоть до 10 января 1971 года. Ни провала, ни успеха; прием, оказанный спектаклю «Пианино в траве», отвратительно лоялен.

Она провозглашает право на безделье, однако работает без остановки, до самоистязания, к тому же не отдыхает и в остальное время: мало ест и мало спит. В 1971 году кажется, что у нее плохое настроение. Быть может, Франсуаза Саган страдает от меланхолии. Чтобы поменять обстановку, она переехала в обширные апартаменты на улице Гинемер, окна которых выходят на Люксембургский сад. К тому же квартира находилась на небольшом расстоянии от мест ее любимого времяпрепровождения: ночных кабаре — «Кастель» и «У Режин», пивной «Липп» и издательства «Фламмари-он». Она часами могла проводить время у окна. «По утрам здесь голуби воркуют, словно какие-то кретины, — рассказывала она одному журналисту из «Крапуйо». — Когда я просыпаюсь, передо мной возникает Люксембургский сад, обожаю смотреть на него, наблюдаю за качелями, за людьми, играющими в шары». Но стоило ей в марте расставить мебель, как она снова уложила чемоданы и переехала в Эк-мовиль, где начала писать свой следующий роман под названием «Синяки на душе», что красноречиво говорило о ее состоянии.