Любите женщину за грех

«Я презираю себя. Я живу недостойно. И мыслю недостойно. Думаете, не понимаю я, что Бог покарает меня за мое отчаяние, с которым я не в состоянии справиться?», – музыку природы нарушил хриплый голос Маргариты.

«Ты, в первую очередь, оскорбляешь Бога внутри себя. Посмотри вокруг, утром мягкие лучи солнца будят тебя на молитву, вечером луна озаряет тебе дорогу на ночное бдение. Девушки нашего дома любят тебя, хотя иногда и побаиваются твоего недуга. Все знают, насколько ты ответственная, насколько работящая. Маргарита, Бог Любит тебя. У тебя все хорошо. Посмотри же и внутрь себя: ты – женщина, ты – монахиня. Ты – мать. Господь послал тебе дочь. Господь послал тебе семью – нас. У тебя есть кров, еда, общение, каждодневное заделье. Ты неспроста два года назад пришла к моему порогу. Так помолись же за всех недоброжелателей твоих, прости всех, кто причинил тебе боль. Прости себя. И поблагодари Бога за все», – настоятельница мягко провела ладонью по щеке Маргариты. «Сестра, простись с иллюзиями, что портят тебе жизнь. Не дал тебе Создатель богатую, полную искушений жизнь, значит это и есть спасение для твоей души».

Маргарита разочарованно, сама не понимая, чего иного она могла услышать от настоятельницы, чьи помыслы были целиком и полностью отданы служению Вездесущему, слегка закатив глаза, раздраженно вздохнула. Ее слезы уже высохли. Она снова откашлялась.

Сестра Диана взяла бедняжку под руку и повела до кельи.

Когда они вошли, настоятельница на прощанье осенила женщину крестом: «Попроси прощения у Бога и постарайся уснуть». Настоятельница благословила ее на утреннюю молитву, отменяя для нее ночное бдение, выбранное ранее в качестве наказания.

Ночью Маргарита непрестанно ворочалась в своей постели. Ее лоб покрыла испарина, сорочка прилипла к телу. Ей снился сон.

Абсолютно черное пространство, у которого нет ни конца, ни края. Сестра Маргарита в облачении, которое дал ей Бог при рождении – нагая – идет со свечей сквозь непроглядную тьму.

«Хочешь умереть? Думаешь, Бог послушается тебя и сделает, как того желаешь ты?», – демоница Лилит звонко рассмеялась.

«Но у меня больше нет сил», – проговорила Маргарита.

Лилит кокетливо вздохнула: «Он и проверяет твою слабость, а не силу. Ты отрекаешься от Руки Божьей как раз в ту минуту, когда она необходима тебе больше всего».

Маргарита пролепетала сквозь слезы: «Я уже и не верю, что он мне поможет. ЕСЛИ БЫ Бог был, он бы не дал своим детям так страдать. Все жили бы в радость. Дети не болели бы, а войны не состоялись бы».

Кажется, прошла целая вечность, пока Лилит ответила. Она долго-долго, прищурившись, задумчиво смотрела на Маргариту, и, наконец, произнесла: «Для тебя, Маргарита, грядут тяжелые времена».

Глаза Маргариты наполнились ужасом, а демоница продолжила: «Я не собираюсь перетягивать тебя на сторону радушного смирения перед Богом, в моих желаниях, чтобы ты ополчилась против ангельских законов и попала в чертов ад, но не верить в Создателя…Для тебя все потеряно».

Маргарита, как подобает сновидению, хотела закричать, но из ее уст вырвалась лишь тишина. Она напрягала горловые связки до предела, но отчаянного крика так и не вышло.

Маргарита подорвалась с постели, глубоко глотая воздух. С минуту она пыталась отдышаться, а затем посмотрела в окно: рассветные лучи светили ей прямо в лицо, от чего она поморщилась и нервно встала с кровати. После утреннего туалета она пошла прямиком в лазарет, выполнять свою обязанность, переданную от настоятельницы Дианы: помочь раненому пилигриму.

Маргарита вошла в палату. Там не было никого, кроме мужчины – еврея по имени Исраэль. Он одарил вошедшую монахиню задорным, живым взглядом: «Здравствуй, сестра». Маргарита подошла к его кровати: «Как сегодня чувствуешь себя?», – спросила она, попутно разбинтовывая окровавленную повязку на ноге мужчины. «Увидел тебя, и стало лучше», – Исраэль улыбнулся зубами во всю ширь. Маргарита ответила ему легкой улыбкой: «Шутить можешь, значит дела не так уж и плохи, Бог поможет тебе». «Евреи – богоизбранный, но предавший Бога народ». Монахиня выронила глиняную плашку с отваром хины, из-за чего вся жидкость разлилась по полу. Наступила пауза. Маргарита молча пошла наводить новый отвар. Вернувшись, она проговорила:

«Я тоже еврейка».

«Правда? Земляки, получается. А как во Франции оказались?», – поинтересовался пилигрим.

«Я родилась здесь. Но родители с тех краев. Здесь матушка и папенька были уважаемыми дворянами. Жила с ними, как у Христа за пазухой. А потом они умерли, и я осталась совсем одна. Жизнь перевернулась и уже никогда не встала для меня в прежнее русло».

«Должно быть, вам оставили хорошее наследство?», – мужчина с интересом слушал монахиню.

«Нет, его присвоила себе моя сестра, не оставив мне ничего. «Неблагодарная!», – в сердцах воскликнула Маргарита, старательно обрабатывая отваром раненую ногу Исраэля.

«Оставшись без всего, ты, сестра, и попала в теплые руки женского монастыря и настоятельницы – сестры Дианы?», – Исраэль решил добавить долю оптимизма в эту эмоциональную беседу.