Жанна это чувствовала и понимала, какую опасность представляет собой Ян в таком состоянии. Пытаться сейчас отобрать у него оружие бесполезно. Он всегда был безжалостен, и если она станет ему перечить, то пойдет против нее. Жанна надеялась только на удачу, на счастливый случай, который помог бы им беспрепятственно выйти из гостиницы.
Она спускалась первой, за ней следом Ян, Ренли шел замыкающим. Они двигались спокойно, не спеша, ожидая, что капкан вот-вот захлопнется. Ренли оглянулся и увидел голову женщины, склонившейся над перилами; женщина тут же испуганно отпрянула.
Жанна уже спустилась до середины лестницы, когда заметила движение, которое заставило ее замереть. В дверях комнаты отдыха стоял Мидоус; он сразу же исчез, увидев их. Жанна успела разглядеть только тощую ногу в старом, но тщательно начищенном ботинке. Значит, старик стоял на страже, так же как и жена управляющего, прильнувшая к окошку — амбразуре своей крепости.
Мидоус не терял времени даром. Он позвонил в полицию и предупредил управляющего: оружие в руках иностранцев! Волна паники проникла под мирный кров гостиницы. Даже старый швейцар, который по своей должности обязан был задерживать жильцов, намеревающихся съехать, не заплатив, покинул свой пост и укрылся в мужском туалете.
Управляющий сперва отказался поверить Мидоусу и уж было решил убедиться лично, но по здравом размышлении передумал. Конечно, Мидоус — выживший из ума занудный старик, но, в конце концов, он бывший офицер, а британская колониальная армия не плодила лжецов и паникеров. Пусть разбирается полиция!.. Управляющий не вышел из своего кабинета и на всякий случай даже запер себя на ключ.
Трое достигли фойе.
— Идем,— сказала Жанна, полагая, что счастье им улыбнулось.
Она шагнула к последнему пролету, раздвинула занавес из бусинок и резко остановилась. В гостиницу только что вошли двое полицейских. Они подняли головы, и один из них крикнул: «Минутку, мисс!» и устремился к ней навстречу.
Жанна вмиг увидела, как пропали труды четырех лет. Ее охватила паника. Она хотела повернуться и бежать и, без сомнения, поступила бы так... Но бежать было некуда.
Полицейский — высокий светловолосый молодой парень с решительными глазами — уже почти настиг ее, когда напряженную тишину гостиницы разорвал оглушительный выстрел маузера.
«Брайан погиб. Почти два года назад».
Корридон даже не пытался скрыть свое удивление. Его взгляд переместился с лица девушки на синие и белые цветы ее платья. Он никак не ожидал услышать подобный ответ и сразу подумал: ей известно, что он охотится за Мэллори, и таким образом она пытается сбить его со следа.
— Я не знал,— тихо произнес Корридон.— Прошу прощения. Если бы я знал, то не стал бы вас беспокоить.
Он с трудом оторвался от ее платья и, подняв глаза, встретил прямой честный взгляд.
— Ничего,— сказала девушка быстро, словно желая ободрить его.— Два года — долгий срок. Сначала мне было очень тяжело... Но нельзя же вечно жить прошлый, правда?
— Пожалуй,—согласился Корридон, не представляя, что делать дальше.— Очевидно, мне не имеет смысла продолжать поиски. Очень жаль.— Затем, поняв, что говорит не то, поспешно добавил: — Трудно поверить, что такой человек, как Мэллори, мертв.— Он отступил на шаг, нагнулся и взял лямки рюкзака.— Не смею вас больше отвлекать...
Корридон чувствовал, как ее серые глаза внимательно изучают его, и думал, не узнала ли она в нем недруга брата.
— Нет-нет, так вы не уйдете,— живо проговорила Энн.— Войдите, прошу вас. Вы с ним вместе воевали? Вы тоже летчик?
— Нас познакомили,— осторожно ответил Корридон.— Замечательный был человек... Между прочим, я Корридон, Мартин Корридон. Не хочу вам мешать...
Девушка сделала шаг в сторону и широко распахнула дверь.
— Входите, прошу вас.
Он переступил через порог и оказался в просторной студии. Деревянный каркас застекленной крыши бросал строгие квадратные тени на зеленый пробковый пол. На подрамнике стоял незаконченный холст с изображением нагой женщины. Корридон совершенно не разбирался в живописи, но его поразили глаза этой женщины. Казалось, они смотрят прямо в душу.
— Замечательно! — невольно вырвалось у него.— Ваша работа?
— Да.
Едва доставая головой ему до плеча, Энн, засунув руки в большие карманы платья, стояла так близко, что почти касалась Корридона. Некоторое время они молча смотрели на картину, затем, с оттенком печали в голосе, девушка произнесла:
— Брайан, шутя, назвал бы ее открыткой. Он мне сильно помогал. В нем от природы было заложено отличное чувство перспективы.
Глаза нагой женщины, слишком честные и проницательные, начали беспокоить Корридона. Он отвернулся и стал рассматривать студию, в которой царил образцовый порядок. С одной стороны помещения находились полки с книгами, и их пестрые переплеты красиво сочетались с многочисленными цветами, расставленными по комнате, и с развешанными по стенам картинами. Большой, покрытый подушками диван занимал место в одном углу, в другом стояла радиола.