Читаем Люблю, скучаю… Ненавижу! полностью

– Что, Макс, так трудно признать проигрыш? Думаешь, заставлю тебя бегать голым по площади? Не-е-ет, придумаю что-нибудь коварнее. – Она наклонилась на меня, задыхаясь от смеха и даже не подозревая, каким образом действует на меня её близость. – Но если ты так сильно сомневаешься, то можно, конечно, попробовать и ещё разок! Если бы ты меня вчера не похитил и не заставил прыгать со скалы, то я провела бы с невестой гораздо больше времени. О’кей, придумаем что-то ещё и попытаемся вытянуть из неё какие-нибудь подробности, но я уверена – Наташка любит моего братца!

– Карина. – Произнёс я серьёзно, сделал шаг, схватил её свободной рукой за талию и притянул к себе. – Я не об этом.

Её взгляд уткнулся в кружку с кофе, из которой только что чуть не выплеснулось содержимое. Затем она медленно подняла голову и посмотрела на меня.

– А о чём?

Моё горло сжалось.

– О нас с тобой.

Карина облизнула губы. От неё пахло сладким кофе с едва уловимой горчинкой.

– В смысле? – Её чёрные глаза мерцали.

Меня манило их загадочное мерцание.

– Мы можем попробовать снова. Мы должны. – Выдохнул ей это почти в губы. – Нам ведь ничто не мешает. Я же вижу, что не безразличен тебе. Это так?

Девушка продолжала смотреть на меня.

Она не спешила кивать.

– Всё, что было в прошлом, пусть остаётся в прошлом. – Продолжал я. – Обещаю, что не разочарую тебя. Все старые обиды друг на друга оставим позади. – Мои пальцы на её талии сжались крепче, мы плотнее соприкоснулись телами, и я почувствовал, как гулко и быстро бьётся её сердце. – Я тебя уже давно простил.

– Ты? Меня? – Карина моргнула. Ещё раз и ещё. Добела сжала губы и резко отстранилась. – Ты меня простил? А я? Я тебя не должна была прощать?

– Согласен. – Задыхаясь, торопливо произнёс я и взмахнул руками. – Согласен, мы оба причинили друг другу боль.

– То есть, я тебя не должна была прощать? – Словно не слыша меня, повторила она. – Мне было не за что прощать тебя, Радов? – Её подбородок задрожал. Девушка прижала кружку с недопитым кофе к груди, словно пытаясь закрыться, защититься от меня. – Но ты… ты целовал ту девушку! На моих глазах! Ты уничтожил меня этим поступком… Ты получал от этого удовольствие… Я… – Карина попятилась назад. – Нет, я тебя не прощаю! Точнее, давно простила, но с тех пор мне стало на тебя наплевать.

Я вспомнил, как отомстил ей, и мне стало тяжело дышать. Но она первая нанесла мне удар, так что…

– Никогда. – Она замотала головой. – Никогда больше я не сделаю такой ошибки и не свяжусь с тобой, Макс. Можешь сколько угодно носить мне кофе, отпускать свои шуточки и расточать вокруг меня флюиды своего обаяния. Со мной это больше не работает. Я больше не та наивная дурочка, какой была!

– Какое же лицемерие. – Усмехнулся я.

Обвёл её долгим взглядом, затем твёрдо вложил в её ладонь собачий поводок.

– Я тоже больше не тот наивный идиот. – Улыбнулся ей. – И как я мог забыть, кто ты, и на что ты способна?

– Это потому, что я уехала? – Карина выглядела поражённой. – А как мне нужно было поступить? – Её глаза со злостью прищурились. – Нужно было проглотить обиду, сделать вид, что ничего не было, и упасть в твои объятия?! Вот уж нет!

– И как я мог связаться с той, кому вообще плевать, с кем… быть? – Со злостью выплюнул обиду ей в лицо. – Сегодня один, завтра другой, какая разница, да, Зимина?

Она застыла, сжав челюсти.

Я видел, как её рука дрогнула. Ожидал получить пощёчину, но этого почему-то не произошло. Карина просто покачала головой – немного удивлённо и даже разочарованно, а затем резко дёрнула поводок, развернулась и направилась к дому. Пёс засеменил за ней.

– Стой! Да стой ты! – Крикнул я, проклиная себя за резкость. А потом махнул рукой: – Ну, и иди! Иди!

И так довольно бегал за Зиминой. Нет, так нет.

Хватит с меня и того, что я простил её и первым сделал шаг к примирению. Провальный шаг, ну и что теперь?

– Карина! – Позвал я, устало волочась за ней.

Кажется, я обидел её. Был слишком резким.

Ссориться у нас всегда получалось лучше, чем разговаривать, как взрослые люди.

– Ну и вали… – пробубнил уже себе под нос.

И почему, оказываясь рядом с ней, я снова ощущал себя глупым пацаном?

– Карин!

Но она уже свернула к дому.

– Блин.

Я ускорил шаг, но как раз в этот момент к дому подъехала машина Алисы. «Этой только не хватало…»

– О, ты уже здесь. – Улыбнулась девушка, выбираясь из авто. – Отлично. Поможешь с вещами. Я еду с вами, и мне нужно проконтролировать, чтобы никто ничего не забыл.

– И тебе доброе утро, Алиса.

44

Карина

Я ворвалась в дом, спустила собаку с поводка и собиралась уже взбежать по ступеням к себе в комнату, когда услышала голос мамы:

– Карина Сергеевна, пойди-ка сюда.

Я остановилась, выдохнула, смахнула слезинку, навернувшуюся на глаза, и направилась в кухню.

Пупсик с удовольствием тоже поменял траекторию своего маршрута – ему определённо нравилось в помещении, где стоял аромат горячей пищи.

– Доброе утро, пап! – Почти не глядя, махнула я отцу, развлекающему новых родственников в гостиной. – Доброе утро всем! – Махнула я и им, натянув на лицо подобие вежливой улыбки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Молодежная серия

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман