Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Самое интересное, что с Леной мы могли никогда и не встретиться. Но, видимо, там, наверху, весь сценарий этой истории уже давно был написан, и нам оставалось только играть наши роли и следовать воле «режиссера».

А было вот что: получилось так, что наша семья должна была принять в гости мальчика Луку из Абхазии, участника научно-практической конференции в нашей школе. Но когда я приехала забрать парнишку в условленное время, то не обнаружила его… Руководитель абхазской делегации долго куда-то звонил и затем обескураженно сообщил, что Луку забрали родственники. «Ну и славно… – думаю я, – не больно-то и хотелось. Значит, проведем выходные с семьей».

Не тут-то было. На следующий день раздается звонок от незнакомой женщины, которая представляется Еленой. «Здравствуйте! Я мама Луки из Абхазии. Мой сын должен был жить у вас во время конференции. Но у нас в Москве есть друзья, вы же не против, если наш сын будет жить с ними?»

«Елена, никаких проблем! Меня попросили организаторы конференции, я не отказала, но, если вы предупредите их, я уверена, никто не будет возражать». Так решили мы с Леной, и я спокойно пошла спать.

Но нет! «Аннушка уже пролила масло…»

Раньше я думала, что у этой знаменитой булгаковской фразы исключительно зловещий и отрицательный смысл. Ведь этими словами Воланд предрек Берлиозу смерть на рельсах.

Не-е-ет! Теперь я понимаю, что суть в том, что то, что должно случиться, обязательно произойдет! И не всегда плохое.

На следующий день Елена снова связывается со мной и говорит, что организаторы буквально требуют, чтобы ее сын жил в принимающей семье, потому что это необходимо по условиям участия в конференции, так как нашей семье после этого должны выдать волонтерскую книжку, которая обеспечит нашим детям дополнительные баллы к ЕГЭ (Господи, когда это еще будет!). Уффф!

«Ок, Леночка, не переживайте, пожалуйста. Я живу в пяти минутах от школы, приезжайте, привозите вещи сына. Пусть мальчик побудет в нашей семье».

Лена с мужем были у меня очень скоро. Мы познакомились, выпили вместе чаю. А скоро из гимназии вернулись младшие и составили нам компанию за обедом. Обычный непринужденный разговор. Разумеется, на вопрос, почему все дети блондины, а Женя – брюнетка (похожа на папу?), я честно отвечаю, что Женя ребенок приемный. Получаю порцию стандартных восхищений.

Ну, собственно, на этом можно было бы и закончить рассказ, если бы не знать, что все только начинается…

С той встречи прошло уже достаточно много времени. Кстати, потом, подняв всю мою переписку в мессенджерах, с удивлением обнаружу, что я согласилась принять у себя в гостях абхазского мальчика Луку ровно в день смерти матери моих новых детей Вероники, Кирилла и Ксюши.

На третий день от этого печального дня я познакомилась с Леной, которая в итоге и принесла мне весть о ребятах. А на сороковой день смерти дети уже были со мной…

Я абсолютно уверена, что душа этой несчастной женщины страдала и металась от того, что она оставила их одних. От невозможности помочь своим кровинкам. Она искала того, кому можно будет спокойно передать детей. И нашла меня…

А пока…

Как я уже рассказала, несколько дней спустя позвонила та самая Лена и спросила, не знакома ли я с какой-нибудь семьей, которая могла бы взять к себе хотя бы временно троих детей 17, 15 и 8 лет, у которых недавно умерла мама? Они находятся в приюте и скоро отправятся в детский дом, если им не найти приемных родителей.

Узнала все подробности этой печальной истории (бедные ребята в очень короткий срок лишились не только матери, скончавшейся накануне в их присутствии, но и отчима, а когда-то и родного отца двоих старших детей, затем младшего братика и, вдобавок, всех бабушек и дедушек). Мне стало невероятно жаль ребят. Я представила себе тот ужас, который творится в их душах, и в ту же секунду поняла, что ни за что на свете не позволю отдать их в детский дом!

Стала обзванивать всех и вся, спрашивать, искать новых родителей…

Понятно, что шансов устроить их в семью, да еще так срочно, было очень и очень мало. Кто вообще согласится на это? Подростков, да еще сразу троих, берут неохотно. Психолог приюта подробно рассказала мне, что дети «домашние», очень боятся перспективы детского дома и вообще вся эта история очень сильно на них повлияла.

С того самого момента судьба троих ребят уже не давала мне покоя. Словно какая-то сила упорно толкала меня и возвращала к мыслям о них. Словно какой-то голос внутри постоянно твердил: «Надо помочь! Это можешь сделать только ты».

Дома я тут же поделилась этой историей с мамой. Мама, конечно, повздыхала, посочувствовала, но спросила: «Уж не думаешь ли ты их сюда приводить?» – «Да нет, – сказала я, – куда уж нам, тут и так столько народу», а сама уже ходила по дому и смотрела, куда я кого положу.