Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Честно описываю ситуацию. Говорю, что, во-первых, непонятно, что со здоровьем у Кирилла. Ему необходимо более тщательное медицинское обследование, в том числе у психиатра. Честно, не знаю, как физически смогу расстаться с детьми. Даже страшно представить, во что мы ввязались, но надо двигаться… Решаем действовать сообща. Как в том мультфильме про котенка Гава. Когда они со щенком сидели на чердаке и скрывались от грозы. «Давайте будем бояться вместе», – решили мы. Попробуем поселить эту семью в гостевом доме на даче и посмотреть, как будут складываться их отношения с детьми. «Как складываться?» – думаю я. Я им мама, ребята будут относиться к этим людям как к гостям, да и все. И что я потом скажу: «Детки, вам нужно ехать к Наташе жить и звать ее мамой?» Нет. Не могу это представить. Более того, появляется ревность. Не хочу отдать СВОИХ детей чужой тете. Как, интересно, на Западе работает система фостерных семей? Наверное, их обучают как-то расставаться и говорить ребенку нужные слова. Не знаю…

Честно говоря, очень испугалась, узнав о потенциальном диагнозе Кирилла. Не самой его болезни, а именно реакции мужа. К сожалению, его старший сын имеет тяжелый неизлечимый психиатрический диагноз. И вряд ли Алексей захочет снова погружаться в эту тему. Ведь он, как никто, знает, что за всем этим стоит. А вдруг Кирилл таким и останется на всю жизнь? И тоже не сможет социализироваться. Никогда не сможет получить хорошего образования и найти работу. А вдруг его состояние ухудшится? Еще один вечный ребенок на шее папы…

Все эти мысли снова не давали мне покоя. Я ждала, что муж скажет: «Нет, мы не сможем оставить детей в нашей семье. Нам достаточно своих проблем».

И я снова стала просить маму моих детей. «Тебе хорошо! – говорила я ей. – Ты там встретилась со своими мужьями, с родителями. У тебя там семья. У тебя нет никаких забот, сиди себе на облачке, ножки свесив. Давай, подключайся! Мне нужна твоя помощь! Ты там ближе к Богу, иди проси! Иди, проси за сына своего, за всех своих детей!» Со стороны это могло показаться сущим бредом, но я настолько явно ощущала связь с ней, что этот разговор для меня был абсолютно реальным. Я говорила с ней всегда, когда оставалась одна. Говорила так, будто она передо мной. И просила. Даже требовала, чтобы она «сходила к Богу» как на прием к начальнику.

И она помогала!!! Это было невероятно! Можно считать это совпадением, но именно после моих «разговоров» удалось убедить органы опеки, чтобы нам, чужим людям, отдали детей. Что моя мама, которой врач пророчил 6–8 месяцев реабилитации и лежачего образа жизни после перелома шейки бедра, пошла сама через 2,5 месяца! Даже сам доктор, оперировавший ее, счел это чудом!

Многолетние судебные тяжбы, изматывающие мужа, истощающие наш ресурс, наконец прекратились.

Но самое главное – узнав о потенциальном диагнозе Кирилла, Алексей не просто не испугался принять детей, а наоборот, сказал: «Теперь мы тем более не имеем права никому их отдать. Никто лучше нас не знает, что делать».

Честно говоря, я и сама стала бояться, что та семья, которой мы договорились передать детей, столкнувшись с реалиями, просто может не справиться. Ведь у них до сих пор совсем не было опыта воспитания приемного ребенка, а тут сразу трое. У них никогда не было своих детей-подростков, а тут такая «бригада». У них не было опыта жизни с ребенком с особенностями психики.

Теперь нам предстоял нелегкий разговор со средним сыном. Мы рассказали ему все как есть. И к нашему удивлению, он повел себя совсем по-взрослому. Антон согласился разделить с нами все предстоящие трудности.

Так, обсудив все, мы приняли единственно верное решение: ОТНЫНЕ МЫ ОДНА СЕМЬЯ!

Я в очередной раз убедилась, что мы были не случайно посланы друг другу. Что тонкими незримыми нитями мы уже давно и крепко связаны. Никогда не знаешь, что тебя ждет за ближайшим поворотом, надо только не бояться идти.

Алина Макарова Дюймовочка

«Жила на свете одна женщина. У нее не было детей, а ей очень хотелось ребеночка. Вот пошла она к старой колдунье и говорит:

– Мне так хочется, чтоб у меня была дочка, хоть самая маленькая!..»

Когда я смотрю на нашу последнюю дочку Зоеньку – вспоминаю сказку про Дюймовочку. Потому что наша малышка маленькая и прекрасная, не похожая на других детей. Потому что она не могла родиться у меня, а появилась волшебным образом. Только обращалась я не к колдунье, а в опеку и в Дом ребенка. Потому что она кому-то могла показаться неправильной и некрасивой, как Дюймовочка майским жукам.