Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Сергей водил по детскому дому комиссию. Тут были чиновники из управы и из соцопеки, но ему хоть бы хны. Планы эвакуации висят, на кухне – порядок, детей – всего двое. Замглавы администрации Олег Иванович решил так: Горниковский детский дом перевести сюда, а там сделать ремонт. И намекнул Сергею, что директор Горниковского детского дома просится на пенсию. Так не взяться ли ему? Что ему стоит пристроить еще полсотни детей?

Сергей отказался, помня данное жене обещание: пристроит всех своих – и за диссертацию. К тому же она ждала ребенка. Пора была заняться наукой и собственной семьей.

И вот – долгожданный Гришин день рождения. Спальня украшена воздушными шарами. На тумбочке – большая открытка, которую нарисовала Света. Но Гриша лежал в своей кровати и смотрел в потолок. В одежде и обуви, поверх покрывала. Света принесла кусок торта.

– Гриш…

Гриша молчал.

– Ну, может, поезд задержался.

– На сутки? – Он даже головы к Свете не повернул.

– Или она заболела, а телефона в деревне нет.

– Мобильный есть.

– А ты звонил?

Молчание.

– А давай с моего позвоним?

И тут Гришка закричал зло:

– Ага! То есть с твоего позвонить – она типа ответит? Так, что ли? А со мной она не хочет говорить. Так получается? Так?!

Света захлюпала носом.

Вошел Сергей, кивнул на дверь – и Света вышла.

– Я нашел твою маму. Вчера ее увезли в больницу.

– Значит, правда заболела? – почти радостно спросил Гриша и тут же устыдился своей радости. Сергей же почувствовал себя еще хуже, чем тогда, в вокзальном кафе.

– У нее был инфаркт. И она…

– Что?!

– Ей пытались помочь. Но твоей мамы больше нет.

Сначала было очень тихо. Тихо. Тихо. Тихо. А потом…

– Это я! Это из-за меня! Надо было плюнуть! Надо было ехать! Сразу ехать!!!

Гриша сорвал со стены гирлянду из воздушных шаров и стал яростно их топтать. Они лопались и оставались лежать на полу разноцветными плевками. Сергей пытался унять его, но Гриша бился, как раненый птенец.

– Вы! Вы!!! Почему не сказали, что она может умереть?

Гриша в ярости переворачивал койки.

– Я бы с ней пожил! Хоть немного!!! Ненавижу! Город! Институт! Вас!!!

На крик прибежала нянечка, попыталась обнять его, утешить, но он оттолкнул ее, и она упала на пол. Сергей Николаевич помог ей подняться. Она взглянула на мальчишку без укора:

– А маму бы не стал.

Гриша сразу затих. Нянечка усадила его на кровать, прижала к себе. Гриша щедро мочил ее халат слезами, а она гладила и гладила его по голове.

– Есть о ком плакать, и то счастье…

Сергей тихо вышел из спальни, не заметив, что испуганная Света все это время стояла у двери.

Татьяна проснулась посреди ночи и поняла, что Сергея еще нет. Два ночи. Шестой месяц беременности. Она оделась и вызвала такси до детского дома. Нашла Сергея в спальне мальчиков. Перевернутые кровати напоминали разобранные баррикады. Нарыдавшийся Гриша крепко спал, а Сергей сидел рядом, не двигаясь. Татьяна подоткнула Грише одеяло, взяла мужа за руку и вывела из спальни.

В кабинете она делала ему чай и слушала сбивчивый монолог:

– Гриша теперь взрослый. Вернее, не взрослый, а совершеннолетний. Это одно и то же? Вот именно, это не одно и то же. Но по закону – одно и то же. Он уедет. Будет жить один. В таком состоянии вдруг начнет жить один. Дважды сирота. А сюда въедет Горниковский детский дом. Света останется здесь. Ее так никто и не взял. Я не смог ничего для нее сделать. Она останется. Тоже будет одна, как Гриша. Среди других детей будет одна… Гриша умный, он не сорвется. И Света – она быстро привыкнет. И рисует хорошо. И никаких… никаких больше вот этих вот…

И Сергей со всей силы хлопнул синей папкой с Гришиными документами по столу. Папка раскрылась, часть бумаг разлетелось по столу.

– А чем ты заниматься будешь? – осторожно спросила Татьяна.

– Тобой. Ребенком нашим. Докторской. В выходные в парк будем ходить.

– И в кино?

– И в театр. И на выставки.

– Ну да, особенно на выставки.

Татьяне очень хотелось кино и парков, но сейчас, в этот момент, это звучало так странно и дико, будто они говорили не о будущей прекрасной жизни, а о ее конце. Прижавшись щекой к виску мужа, Татьяна вдруг увидела среди Гришиных документов кусочек мятой глянцевой бумаги – той, которую еще полгода назад обеспокоенная нянечка всучила Сергею в неподходящий момент. Татьяна разгладила ладонями фото. На нем была очаровательная маленькая девочка. Ангелочек, глядя на которого, трудно не улыбнуться.

– Кто это?

Сергей взглянул на фото и сразу узнал.

– Света маленькая.

– А почему она в этой папке? Почему мятая?

Почему-то именно сейчас, через полгода, вдруг оказалось очень важно узнать, почему эта фотография мятая. Позвонили нянечке – было уже три ночи. Та спросонья никак не могла сообразить, чего от нее хочет директор. Но потом все же вспомнила, что убиралась в палате девочек и нашла фотографию у Светы под кроватью.

Татьяна испуганно взглянула на Сергея.

– Ты понимаешь, что это значит? Что она еще тогда потеряла надежду. Но с ней был Гриша. А теперь не будет и его. И даже тебя. Она где сейчас? В спальне? Спит?

В спальне Светы не было.