Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Сергей уже стольких детей пристроил в семьи, что знал все ходы и выходы и умел в спринтерские сроки оформить бумаги на опекунство. Он влетел в детский дом, размахивая синей пластиковой папкой, и уже представлял, как хлопнет Гришу по плечу, как… Но его мысли прервала нянечка.

– Сергей Николаич!

Он думал завернуть за угол и скрыться, как школьник. Очень не хотелось сейчас заниматься хозяйственными делами. Но грузная нянечка на удивление быстро догнала его и схватила за рукав.

– А смотрите, нашла что. У Светки под кроватью.

Сергей мельком взглянул на какие-то обрывки, которые она с тревогой в глазах протянула ему. Чуть нахмурился, убрал в папку.

– Хорошо. Потом.

А в его кабинете в это время происходил непростой разговор между Гришей и Татьяной, которая, несмотря на все свое сопротивление, не могла не помогать мужу.

– Понимаете? Я сначала так обрадовался!

– Сначала? – осторожно спросила Татьяна.

– Не, мама хорошая. Только кормит все время, – начал оправдываться Гриша.

– Заботится.

– Заботится. Но… как бы сказать…

В этот момент в кабинет вошел Сергей Николаевич, потрясая в воздухе синей папкой.

– Вот она, твоя семья, Гриша. Это самое быстрое оформление, которое мне удавалось. Я – царь горы.

Сергей с гордостью положил папку на стол и не сразу увидел, что его жена чем-то обеспокоена.

– Кажется, Сережа, есть какое-то «но».

И это было очень серьезное «но».

Через два дня после этого разговора Сергей и Гриша встречали на перроне поезд. Проводница опустила ступеньку, пассажиры с сумками спускались один за другим.

– Гриша! Гришенька!

Гриша стоял белее снега. Анна Петровна неловко сошла на перрон – налегке, с одной сумкой. Ведь она приехала за сыном. Увидела, как он бледен, заподозрила неладное, перевела взгляд на Сергея Николаевича. Тот улыбнулся и кивнул на вокзальное кафе.

– Хотите чаю?

Анна Петровна перемешивала чай, хотя сахар уже давно растворился, и слушала Гришу, который говорил, упершись взглядом в пластиковую салфетницу.

– Ну вот, мама, короче, сейчас мне семнадцать. А когда исполнится восемнадцать, мне дадут квартиру или комнату. В городе.

– Квартиру или комнату… – эхом ответила Анна Петровна.

Сергей подтвердил:

– Сиротам предоставляют жилье.

– И я поступлю в институт, – продолжил Гриша.

– У него все шансы, – снова подтвердил Сергей.

– А ты переедешь ко мне. И мы будем жить.

– Когда тебе исполнится восемнадцать, – прошептала Анна Петровна.

Подошла официантка.

– Желаете что-то еще?

– Нет, спасибо, – ответил Сергей и бодро улыбнулся Анне Петровне. – До Гришиного дня рождения всего полгода. Зато…

– Есть свежие круассаны с лимонной начинкой, – настаивала официантка.

– Да уйдите вы!!! – рявкнул на нее Сергей.

Официантка обиженно пожала плечами и ушла. Сергей был очень недоволен собой, вскочил, чтобы догнать официантку, извиниться, но тут же сел обратно. Попытался вернуть себе спокойный, авторитетный тон.

– Поступит на физтех, получит высшее образование. Вы же понимаете, как это важно.

Анна Петровна взглянула на Гришу с гордостью.

– Я даже училище недотянула. Ты – другой.

– Только… – Сергей сделал паузу, хотя не собирался ее делать, хотел сказать это быстро, спокойно и деловито. – Только надо будет… – И снова чертова пауза. – Отказаться от опекунства. Я поторопился. Не подумал на радостях. Иначе с квартирой не выйдет.

Анна Петровна все понимала. Она не собиралась портить мальчику жизнь. Не собиралась заламывать рук и рыдать, завывая. Он такой умный мальчик, ему надо жить в городе, а не в ее Брусенках. Надо учиться в институте, а не огород пахать. А ей что, трудно подождать пять месяцев и две недели? Он-то ее сколько ждал…

Переночевать в детском доме она отказалась, хотя там было тридцать восемь свободных кроватей из сорока. Кроме Гриши, в доме оставалась еще Света.

Сергей Николаевич нашел родителей всем детям, потому что именно в этом видел свою главную задачу. Проводив детей в их новые семьи, он отслеживал их судьбы, но при этом старался не «маячить». Теперь самыми близкими и авторитетными взрослыми для них становились родители, ему нельзя было путать ребят, и без того запутанных своей непростой жизнью. Поэтому их навещала Татьяна, чтобы как опытный психолог помочь и им, и родителям быстрее стать семьей. Так что тридцать восемь свободных кроватей – это о том, как у тридцати восьми детей появились родители.

Пообещав приехать через неделю, Анна вскарабкалась в вагон. Поезд тронулся, и тогда она позволила себе заплакать. При Грише было нельзя. Отрыдавшись, настроила мысли на Гришин институт, на его комнату или даже квартиру, которую она вымоет до блеска, на супы и котлеты, которые будет ему готовить. На настольную лампу, которую она купит обязательно, чтобы Гриша не испортил себе зрение. В сердце больно кольнуло – и пропало. Все будет хорошо.