Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей

Так что детей в детских домах очень много. С разной судьбой, разной группой здоровья, разными возможностями, но есть одно, что их объединяет, – депривация. Последствия депривации у каждого свои. Деприва́ция (лат. deprivatio – потеря, лишение) – сокращение либо полное лишение возможности удовлетворять основные потребности – психофизиологические либо социальные. Дети в детском доме есть, а личностей нет.

Итак, мы начали поиски. Света, Коля, Иринка, Рауль, Степан, Катюшка… Имена, как снежинки с неба, слетали на лист бумаги. Звонки по всей России. Ответы были разные, но содержание одно – детей нет. Но чаще всего слышался один ответ регионального оператора: «На ребенка получено согласие кандидатов, его забирают домой». После этих слов сердце ликовало. Минус один, как скажет госпожа Петрановская.

Это произошло 1 декабря 2015 года. Я увидела Машу. Глаза на пол-лица, и два хвостика, и взгляд, страшный для взрослого, – на меня смотрела двухлетняя старушка. Старушка, пережившая голод, холод, лишения, унижения, безразличие и, как следствие, одиночество.

– Здравствуйте! Я звоню по Маше К. 2013 года рождения. Подскажете?

– Подскажем. Девочка имеет четвертую группу здоровья, находится в специализированном Доме ребенка для детей с психическими нарушениями здоровья. Продолжать?

– Да, пожалуйста.

– Она не одна, у нее еще есть брат, 2014 года рождения. В том же домике.

– За направлением приехать когда?

– Давайте в пятницу.

Нам повезло. Мы попали к прекрасному региональному оператору, к человеку, у которого болит душа за этих детей. Получив направление, мы сразу выехали в Дом ребенка. За окном было 4 декабря 2015 года, православный праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы Марии.

Наша Мария еще даже и не подозревала о том, что мы в часе езды от нее.

Про находку, изменившую наш мир

– К кому?! К Маше? – спросили нас с порога. – Пойдемте, ознакомим вас с ее личным делом, думаю, от встречи вы после этого откажетесь.

Сухим голосом нам зачитали ее дело. Была изъята от матери в 1 год и 2 месяца в крайней степени истощения при весе 5 килограммов, помещена в реанимацию, спустя месяц переведена в Дом ребенка.

Не ходит, не говорит, обращенную речь не понимает, в пять лет будет выставлен диагноз «умственная отсталость», и ее будет ждать перевод в ПНИ (психо-неврологический интернат). Сказать, что я ужаснулась, это ничего не сказать. Не от информации о ПНИ, а от полного безразличия. Никаких эмоций, ни грамма сожаления, ни боли, ни надежды. Ледяной факт, от которого мороз по коже. Спорить мы не стали.

Мы увидели Машу спустя 10 минут. Она была не просто маленькая, она была крошечная. Испуганный взгляд в стену, несуразное платье на три размера больше, огромный рахитный живот и чудовищный запах казенных стен.

Едва бросив на нас взгляд, она отвернулась, набрала полную грудь воздуха и заревела. Мое сердце колотилось так, что казалось, оно просто не сможет долго работать в такую силу. Различные чувства охватили меня. Я вроде бы испугалась, потом захотела плакать, дальше оглохла на одно ухо, даже чувство тошноты испытала, и все это в три-пять секунд времени.

А Маша продолжала голосить вперемежку с сосанием языка и дерганием собственных волос. Вернуть ее из состояния истерики так и не удалось.

Домой мы ехали молча. Ни одного слова об этой поездке от нас с мужем не прозвучало и на следующий день. На третий день мы снова ехали в домик к Маше. Спасибо подсказкам няни, мы привезли музыкальные игрушки. Тем и завлекли.

Пока Маша нажимала на кнопочки телефона и гремела погремушкой, я пыталась к ней прикоснуться. Ни о каких объятиях, ручках или тактильных играх и речи не шло.

Помню, как дотронулась до нее одним пальцем якобы случайно, а в ответ каменная спина. Она вытянулась в струну и замерла. Замерла и я. Отступать было некуда, поэтому моя рука так и осталась на ее спине. Не поворачивая головы в мою сторону, Маша резко дернулась, как от удара током, и с придыханием засосала язык. Успокаивалась она, и вслед за ней успокаивалась я. Муж сидел в углу и ошарашенно наблюдал за нами. Позже он рассказывал о том, что боялся даже дышать, а еще ему было до физической боли в груди жаль эту маленькую старушку.

Выход нашелся случайно. Муж предложил пойти гулять, а не сидеть в душной комнате для свиданий. Тут уже персонал Дома ребенка столкнулся с трудностями: не знала эта девочка, что такое шапка, куртка и сапоги. Орала она на все три этажа. Ходить она не умела, поэтому подхватив ее на руки, мы рванули на улицу.