#люблютебя

– Оставь пока себе, – ответила Мэри. – В конце концов, шили-то его для тебя. Отдай в химчистку, а потом, если хочешь, отправь квитанцию на шоу. Затраты тебе возместят. Вполне возможно, тебе придется надеть его и на бал.

Кайл кивнул, так и не подняв глаз; на щеках еще оставались следы улыбки.

– Я отвезу, – вызвалась Мо. Это первые слова с того времени, как все расселись для разговора. – Вам, ребята, наверное, надо куда-то еще заехать.

– Отлично. Спасибо, Джо, – так же небрежно, как и мне, улыбнулась ей Мэри.

Челюсти подруги сжались. Продюсерша даже не удосужилась запомнить ее имя. Вот и славно. Заслужила.

– Тогда мы пойдем. Не могу дождаться, когда все это начнется!

Мэри пожала маме руку, широко улыбнулась остальным и выскользнула за дверь с Эдди на буксире.

– Напиши мне эсэмэску потом, ладно? – Мо замерла на пороге и умоляюще оглянулась на меня.

– Не волнуйся, непременно напишу. – Устрою разгон, а как же!

– Так ты спрашивал Рейчел о том, что запланировали на шоу с самого начала или… – услышала я ее голос, когда они с Кайлом вышли на улицу. А потом дверь захлопнулась.

– Ну… – мама с совершенно очумелым видом откинулась на подушки на диване. Несколько секунд поулыбавшись чему-то своему, она повернулась ко мне. – Что думаешь?

Я уставилась на нее.

– Не могу поверить, что ты все это устроила. Ты знала, что они припрутся к нам домой, и я по твоей милости выглядела, блин, стопроцентной тупой кретинкой..

– Рейчел, что за тон?

– А теперь это покажут по телику всей стране. И ты знала.

Мамин лоб собрался в страдальческие складки. Отец сурово, но совершенно неубедительно на меня покосился. Подозреваю, что он скорее был солидарен со мной, чем с ней.

– Все, что я знала, – что они хотят помочь Кайлу пригласить тебя на бал выпускников. Он – парень, в которого ты влюблена, а Мо сообщила, что это как-то поможет вам с вашими пьесами. – Мама покачала головой и махнула рукой перед собой, словно разгоняла мух. – Думала, ты обрадуешься.

– Снова оказаться всеобщим посмешищем? Чтобы все мне в очередной раз напомнили, что я для него слишком жирная, слишком уродливая, слишком недостойная…

Я покачала головой. Даже сейчас мне казалось слишком рискованным рассказывать маме о самом ужасном. Если она узнает, то не будет уже предела тому, как далеко моя мамочка может зайти: обернуть меня в тысячу слоев пузырчатой пленки, убрать из доступа слишком опасных людей, а заодно и интернета и на весь остаток школы заточить в своей комнате.

– Рейчел, но ты ничего не рассказывала о…

– Естественно не рассказывала. – Кажется, я практически выплевывала слова и не могла остановиться, а только говорить все громче и быстрее. – Помнишь Лорелею Паттон? Я тебе о ней рассказывала, и ты решила превратить это в личный крестовый поход. Все, что ты делаешь, потом оборачивается для меня в тысячу раз хуже. Неужели я настолько тупа, чтобы снова делиться с тобой чем-то вроде этого, а?

– Ох. – Маска тут же соскользнула с маминого лица и растаяла, как воск в жаркий день.

А из меня словно вышибли воздух. Зачем я это сказала? Ведь это было много лет назад, и с тех пор многое поменялось. Я думала, что тоже поменялась, но оказалось – ничего подобного. Ужасно было видеть маму такой грустной, знать, что ей плохо, – и понимать, что в этом виновата только я сама.

– Не волнуйся, – я усилием воли заставила голос звучать спокойно. – Люди злобные все. А я… я просто офигела.

– Что ж, даже без… новой информации, думаю, нам не стоит дальше это обсуждать, – сказал папа, выразительно глядя на маму.

Она медленно кивнула, сморщившись, как от мигрени.

– Тебе выбирать, Рейчел. Ты знаешь, мы с мамой хотим, чтобы вы с Джонатаном жили своей собственной жизнью, – но то, что описывала Мэри, звучало как-то… ну… мелко. Мне бы хотелось, чтобы тебя ценили за твой талант, а не за то, что тебе нравится какой-то мальчик.

– Ну конечно. Мы оба этого хотим. – Мама покачала головой, уставившись себе на колени. – Я просто подумала, что… что это просто танцы, что тебя пригласят на бал, и ты порадуешься. Но я сглупила. Надо было тебя спросить. И вообще следовало бы догадаться, как ты относишься к тому, чтобы быть центром внимания. Ведь ты же никогда такого не испытывала. Поэтому понятно, что тебе это не нравится. Вот…

Мама склонилась над журнальным столиком, шаря в куче бумаг, которые оставила Мэри, и наконец нашла нужную.

– Вот она где.

Она вытащила из бумажной «тюрьмы» маленькую визитку и откинула голову. Я усмехнулась, хотя мама этого почти наверняка не заметила. Она категорически отказывалась носить очки, потому что они ее «старят». Проще, видимо, было по пять минут крутить в руке каждую бумажку и щуриться, чтобы найти верное расстояние и прочитать ее.

– Я возьму телефон, а ты продиктуй мне номер, – мама передала мне визитку. – Скажем им прямо сейчас, что нас это не интересует. Если быстро дозвонимся, они даже смогут остановить эфир… кажется, так они сказали, да? – Она смотрела на меня умоляюще.

– Не надо.

От мысли, что я так бесповоротно от всего откажусь – откажусь от Кайла, – у меня скрутило живот.