#люблютебя

Когда я был маленьким, совсем маленьким, у нас был DVD с детскими программами, ну, где куклы попадали в мультик и с ними происходили разные приключения. Думаю, изначально мама купила его для Картера, но разница в возрасте между нами такая маленькая, что мне этот диск тоже достался. Так вот, в конце каждого приключения вся кукольная команда пела песенку: «Улыбайся, смейся, счастлив будь! Ты лучший в этом мире, не забудь!»

Вот что-то такое я сейчас вижу во «Флите». Хор кукол из мультика рассказывает мне, что я уже идеален. Но сейчас это почему-то приносило гораздо меньше удовольствия, чем в четыре года. В конце концов, когда время приблизилось к ужину, я не выдержал.

(Для Рейчел): Мы так сосредоточились на болтовне и на том, как ужасно я играю в боулинг, что я так и не узнал, какую пытку запланировала Мэри.

Она тут же ответила:

(От Рейчел): Поход по магазинам за платьями, кое-что снять заранее, потом – уже с Лаурой.

(От Рейчел): Мэри сказала, мне придется перемерить их десятками. Как в «Красотке». Только мне далеко до фигуры Джулии Робертс. И до ее красоты. И до ее очарования. Надеюсь, хоть рукава будут не такими отстойными.

Я понятия не имел, о чем она говорит. Кто такая, черт возьми, Джулия Робертс? A-а, плевать.

(Для Рейчел): Звучит вроде весело. Почему бы тебе там не оттянуться на полную катушку? Хотя я думаю, ты права насчет рукавов. Рукава в наши дни… это нечто.

(От Рейчел): О да, ты отлично разбираешься в рукавах.

Я легко мог представить ее лицо в тот момент, когда она набирала эсэмэску: таинственная улыбка, ямочка на щеке, темно-карие глаза сияют чуть ярче, чем обычно, и блестят от смеха. Если бы я все не испортил, она могла бы сейчас быть здесь, со мной. От этой мысли у меня все внутри перевернулось. Мы могли бы посмотреть кино в подвале. Что-нибудь необычное, по ее выбору, а я бы честно старался в него въехать. Рейчел бы шутила насчет того, что происходит на экране, и на лице у нее было бы то самое выражение. И я мог бы взять ее за руки, притянуть поближе к себе, сжать так, что она бы захихикала. А потом…

Я помотал головой, стараясь стереть из головы возникшие картины. Почему я вообще об этом думаю? С Рейчел? Я же вроде пытаюсь наладить отношения с Эммой. Вот что должно меня сейчас волновать. Вчера я, видимо, все-таки накосячил, надо исправлять. Наверное, стоит послать ей эсэмэску – вдруг она уже остыла? Но мне почему-то не хотелось. С Эммой я всегда сдавался первым, всегда просил прощения, сам не зная за что. Рейчел была совсем другой. На сто процентов естественной, никого из себя не корчила. Не играла, как Эмма. Разговаривая с ней, я не чувствовал себя сапером на минном поле. И это было нормально. И приятно.

Хотя тут не над чем особо размышлять. Рейчел – просто друг, и мне хочется узнать ее получше. Только поэтому я ловил себя на желании рассмешить ее, проводить с ней больше времени. Точно так же было с Олли, когда мы только начали тусить вместе. Хотя я определенно не хотел быть с ним рядом. Вот и все, и больше ничего. Я схватился за телефон и попытался придумать, что бы такого умного ей написать. Что-нибудь, отчего Рейчел улыбнется именно так, как мне нравится. Пусть даже я всего лишь это представил.

37. Рейчел Понедельник, 12:28

– Вау. Нет. Просто… нет.

Над своим отражением в зеркале я видела гримасу Моники. Она права: платье, в которое меня только что упаковали, было просто чудовищным. Куда ни посмотри, сплошные взрывы тюля – даже грудь смахивала на шифоновые облака, – зато попа едва прикрыта, а откуда-то взявшийся лимонно-желтый оттенок кожи наводил на мысли о смертельной заразе, которую я умудрилась подхватить.

– Вы готовы? – донесся из-за двери примерочной мягкий, совсем девчачий голос.

Анастасия трудилась на местной партнерской телестудии и непосредственно работала с нами, в то время как Мэри руководила нашим шоу марионеток из Лос-Анджелеса. Невозможно было бы найти двух настолько разных людей. Анастасия – маленькая, хрупкая, с тонкими светлыми волосами, убранными в аккуратный хвостик, в скрипящих от чистоты брюках хаки и темно-синей рубашке в горошек, кажется даже накрахмаленной. С трудом верилось, что эта тихая скромная девушка всем тут заправляла. Особенно когда выяснилось, что оператор, которого она с собой притащила, габаритами превосходит даже Эдди.

Я не смогла вспомнить, как его зовут; видимо, гробовое молчание – типичная черта всех операторов.

Мама отпросила меня с уроков на понедельник, а Моника устроила родителям настоящую психологическую атаку и добилась-таки своего, пообещав взять у одноклассников домашку и пригрозив, что уйдет из дома, если ее не отпустят. Частично я по-прежнему на нее злилась – но не могла не благодарить подругу, что она пришла; даже хотела было ей все высказать – но потом решила, что не стоит.