Любой ценой

– Что ты со мной делаешь, малыш, – шумно вздохнул уже не способный сдерживать свои чувства Охотник и, резко прижав к себе дочь сенсея, крепко накрыл ее призывно приоткрытые влажные губы своими, нетерпеливыми и сухими. Кончики их языков встретились и стали ласкать друг друга, оглаживая и мягко касаясь со всех сторон. Ярослав почувствовал даже сквозь шинель, как сильно впились ему в спину хрупкие девичьи пальчики. Как Светлана буквально затрепетала в его объятиях, как сначала напряглась, вцепилась в него изо всех сил, не желая отпускать ни на секунду, а затем, видимо поняв, что он и сам никуда уже не денется, расслабилась, обмякла и – открылась ему, подавшись навстречу вовсе уж прямо и недвусмысленно…

Единственное, о чем искренне жалел в это прекрасное, счастливое мгновение сходящий с ума от любви Охотник – это то, что он не может взять Свету на руки и так, на руках, непрерывно целуя, отнести с промозглого холода крыльца в теплый дом своего учителя и положить на мягкую постель…

Впрочем, и без этого красивого и – что уж там! – несколько театрального жеста все у них сладилось и получилось очень даже неплохо. Для Светы это было впервые в жизни, но, даже учитывая некоторые известные в таких ситуациях сложности, охватившая ее страсть оказалась настолько сильной, всепоглощающей и искренней, что первая же ночь любви превратила ее в настоящую, разбуженную и отзывчивую на мужские ласки женщину. Что касается Ярослава, то он, без остатка отдавшись во власть любви, вообще мало что помнил в деталях и окончательно пришел в себя, вынырнул из безумного водоворота страсти только спустя довольно продолжительное время. Он обнаружил себя лежащим в смятой постели, на спине, и нежно гладящим по волосам прижавшуюся к его груди девичью головку.

Когда же Света, сладко потянувшись, довольно замурлыкав, приподнялась на локте и, подперев щеку ладонью, пристально посмотрела ему в глаза, а потом прошептала, чмокнув в кончик носа: «Я хочу за тебя замуж», Охотник с удивившей даже его самого готовностью и абсолютным душевным спокойствием тут же ответил:

– Так и будет, малыш. Я тебя теперь никому не отдам. До самой смерти.

– Господи, какая я счастливая! Еще… еще вернулся бы с войны папа, живым – и больше ничего не надо! – на глаза девушки вновь навернулись слезы, и она опять заплакала.

Эта ночь была так сильно похожа на сказку, что Ярославу в какой-то момент даже стало грустно от того, что рано или поздно все закончится и наступит утро. А вслед за новым днем начнется другая, новая жизнь. Их жизнь. Вполне возможно – удачная и добрая, но такого порыва страсти и такой неистовой любви, как этой безумной ночью, уже, наверное, не будет. Потому что больше и сильнее желать друг друга просто невозможно…

– Слава?

– Что, малыш?

– Ты когда-нибудь думал о детях?

– Как тебе сказать… В отвлеченном плане, мол, у меня, как у всех людей, тоже могут быть свои дети, конечно, думал, но всерьез – ни разу. До войны слишком молодой был. Потом, в тридцать седьмом, когда маму арестовали, и все шесть лет в отряде тем более не до того было. Ведь чтобы по-настоящему, а не абстрактно, задуматься о семье, нужно прежде всего иметь рядом человека, с которым ты хотел бы связать жизнь…

– А я думала, – призналась Света, поуютней устроившись на груди Охотника и перебирая пальчиками произраставшую там буйную растительность. – Я всегда хотела иметь трех детишек. И чтобы все трое – мальчишки.

– Почему? – с улыбкой приподнял брови Ярослав.

– Не знаю, – пожала плечами Света. – Наверное потому, что я всегда больше тяготела к мальчишкам, чем к девочкам. Мне кажется, я лучше их понимаю… Хоть это, может, и странно звучит… Просто с самого детского сада мои друзья – это мальчишки. С ними мне всегда было интересно, а с девчонками… так, изредка. Лет до четырнадцати я вообще настоящей пацанкой была. По подвалам лазила, по крышам, через заборы с разбегу перепрыгивала не хуже пацанов. Вся в царапинах и синяках. Даже дралась два раза, кучей на кучу. Двор на двор. Нет, честно! А первая… и единственная подруга, Вика, та, на адрес которой папа письма писал, у меня ведь только в седьмом классе появилась…

– Понятно, – не зная, что еще сказать, Ярослав ограничился однозначной репликой. Потом, помолчав, добавил: – Мы обязательно поженимся, малыш. И дети у нас тоже будут. Но – чуть позже, хорошо? Вначале я должен получить жилье в Ленинграде, закрепиться на службе…

– Ты ведь ничего даже сказать не успел! Значит, все получилось?! Тебя взял к себе этот старичок, друг твоего командира?! – обрадовалась Света.

– Да. Я буду работать в ОСОАВИАХИМ, инструктором по военной подготовке допризывников. На учебно-тренировочной базе в Ижоре. Трое суток там, трое дома. Плюс – служебный спецмагазин… Честно говоря, я даже не рассчитывал, что все так скоро сладится.

– Я очень рада за тебя, милый, – Света мягко поцеловала Охотника в губы. – И я уверена – у нас с тобой все будет хорошо. А… а папа… он обязательно вернется, еще до Нового года. Вот увидишь!