Любопытство наказуемо

Лучше мне не стало. Наоборот, ситуация еще больше запутывалась. Возможно, Джеймс Крейвен и тратит свое содержание в Кантоне на игорные дома, питейные заведения и, судя по всему, курильни опиума. И все же он остается мужем Люси. Вот почему я так сурово обошлась с Бирсфордом. Может быть, я поступила самонадеянно, к тому же мы с ним только что познакомились. Он имел полное право обидеться. Но бедной Люси и без него тяжело живется.

– Ах ты господи, – пробормотала я себе под нос, словно бессознательно подражая доктору Лефевру.

Эндрю Бирсфорд – не просто еще одна проблема, но и загадка. Люси, похоже, предана своему отсутствующему мужу. Но кто-то в предыдущую ночь назначил в саду свидание владельцу маленького терьера. Может быть, о прогулках по пляжу (и встречах с Бирсфордом) доложили Чарлзу Роучу? Может быть, поэтому он нанял меня в компаньонки своей племяннице? Двое могут флиртовать; трое – уже толпа.

Я зашагала назад. Протиснувшись в узкую калитку, я вдруг подумала: если Люси не пошла в дом, а она, скорее всего, туда не пошла, и если она не на пляже, значит, она спряталась где-то в парке. Я направилась в дальний угол, где густо разрослись рододендроны.

Приблизившись к кустам, я услышала странные высокие звуки, словно неземные. Я замерла. Через миг я поняла, что совсем рядом воет небольшая собака. От ужаса, которым явственно веяло от ее воя, холодок пробежал у меня по спине.

– Люси! Люси, вы здесь? Это Лиззи. Прошу вас, отзовитесь, если вы меня слышите, и не прячьтесь!

Ответа не последовало, лишь громче завыла собака, а затем к вою добавился еще один странный звук, немного похожий на вой, но не протяжный, а прерывистый, отчасти напоминающий лай.

Я обошла самый большой из темно-зеленых рододендронов и застыла как вкопанная.

На небольшой полянке среди кустов, в своеобразном природном укрытии, к земле припала Люси. Она лежала на зеленых листьях и почерневших старых ветках, не обращая внимания на мятое платье. Широкополая шляпа валялась в отдалении; волосы в беспорядке разметались по плечам. На меня смотрели ее огромные глаза – совершенно безумные от ужаса. Это она издавала те странные звуки, которые я вначале приняла за собачий лай. На самом деле она пыталась что-то сказать, но впала в истерику.

Один из терьеров Бреннана сидел на земле у распростертого тела своего хозяина. Крысолов лежал на спине. Его глаза были открыты так же широко, как у Люси, но на лице застыло выражение крайнего изумления. Обе руки были согнуты в локтях; пальцы, скрюченные, как когти, сжимали ярко-красный шейный платок. Бреннан как будто пытался дотянуться до предмета, торчащего из его шеи над самым платком, но страх или что-то другое не давали ему его найти. Предмет, к которому тянулись его пальцы, напоминал резную рукоятку восточного ножа. Его всадили выше ключицы; лезвия не было видно. Из раны вытекала блестящая алая жидкость, гораздо ярче шейного платка.

Кровь! Боже всемогущий, вся верхняя половина его туловища была в крови; кровь промочила рубашку, кротовый жилет, куртку и даже траву вокруг него. В ноздри мне ударил запах мясной лавки. Солнце ярко освещало всю сцену. Любопытные мухи уже кружили над телом, назойливо жужжа.

Ошеломленная, я не сразу пришла в себя; я долго молча наблюдала за происходящим. Перед моим мысленным взором чередом прошли картинки из медицинских книг моего отца; они словно выплыли из детства. Я подумала: «Перерезана сонная артерия. Но кровь уже не хлещет. Сердце остановилось. Он умер».

Люси шевельнулась, и я увидела, что рукава и лиф ее платья запачкались запекшейся кровью. Она медленно протянула ко мне окровавленные руки.

– Я его не убивала, – прошептала она измученным, хриплым голосом. – Лиззи, прошу вас, передайте им, что я его не убивала!

Маленький терьер задрал острую мордочку к небу и испустил долгий, протяжный вой.

Люси пронзительно завизжала.

Глава 8

Элизабет Мартин

Крики Люси вывели меня из временного оцепенения. Я поспешила к ней и схватила за руки, пытаясь поднять. Я собиралась увести ее от трупа, но девушка осела в моих объятиях, и мне пришлось чуть ли не волоком тащить ее.

– Пойдемте, Люси, – звала я, надрываясь из последних сил. – Пойдемте в дом, и я все им расскажу. Мы во всем разберемся.

Кто бы мог подумать, что хрупкая девушка может быть такой тяжелой? С таким же успехом я могла бы тащить и мертвого мужчину. Но в доме уже услышали пронзительные крики и визг; мне не пришлось тащить Люси далеко. Нам навстречу отовсюду бежали люди. Из дома выскочила экономка миссис Уильямс; ее черные юбки развевались на бегу. За ней показалась фигура садовника в рубашке с закатанными рукавами; он держал лопату на тот случай, если она понадобится как оружие. С пляжа прибежал Эндрю Бирсфорд; за ним трусил его песик.

Прибытие незнакомых людей, а особенно другой собаки оказало немедленное действие на терьера Бреннана. Он вскочил и зарычал, обнажив острые желтые клыки; затем принял защитную стойку над трупом хозяина.

Миссис Уильямс поспешно вырвала Люси из моих рук.