Любопытство не порок

Мы с Виктором представились, и как-то сам собою начался разговор. Оказалось, что Нина с Ритой снимают этот домик на двоих и живут вместе уже несколько лет. Помня поведение Риты с Жанной, я с подозрением посмотрела на Нину. Девчонка как девчонка. Тоже искусствовед, только работает не в картинной галерее, а в университете.

Поставив чайник на плиту, Нина вернулась в Ритину комнату, мы закурили и продолжили беседу.

– Не знаю даже, когда она вернется, она ничего мне не сказала, – Нина бросила осторожный взгляд на Виктора и промолчала, решив не признаваться, что Риты и ночью не было дома.

Знала бы она, что Рита больше никогда не придет.

Я увидела на Ритином столе раскрытую книгу необычно большого формата, со страницами, прикрытыми листами тонкой папиросной бумаги, и подошла посмотреть, что это такое.

– А вы где работаете? – внезапно засуетилась Нина. – А то я у вас и не спросила даже.

– В газете «Свидетель», – ответила я, – есть такая газета в Тарасове, может быть, слышали?

– Еще бы, – ответила девушка и опять спросила:

– Оба работаете?

– Конечно, – я с интересом взглянула на Нину, не понимая причины ее неожиданной нервозности.

– Уф, – с облегчением вздохнула она и тут же объяснила:

– Эту книжку она принесла из галереи… В принципе этого нельзя было делать… Но Рита собиралась ее вернуть. Она просто немного поработала с нею.

Я посмотрела на обложку. Это был второй том каталога живописного собрания графа П.Р. Нарышкина. Положив книгу, как она лежала, я, кое-что вспомнив, наугад спросила Нину:

– По этому каталогу Рита сделала свое сенсационное открытие, верно?

– Да, она вам рассказала?

Нина, подойдя ко мне, ткнула пальцем в одну из черно-белых иллюстраций на открытой странице каталога.

– Рита очень гордилась тем, что нашла эту картину, она считалась утерянной еще с тех времен. Это ван Хольмс. Вы знаете ван Хольмса?

– Немного, – честно ответила я, недоуменно взглянув сначала на Виктора, а потом на фотографию найденной Ритой картины.

Это была та самая картина, которую сегодня мне показывал Сергей Иванович Кряжимский в буклете выставки «Ару-галереи». Единственная картина, сгоревшая при вчерашнем пожаре.

– А как же этот… – я помолчала, вспоминая фамилию коллекционера, – Гриншпун или Гринцпуль не знал, что за сокровище у него в руках?

– Не знал, – ответила Нина. – Картина Хольмса была закрыта поздней живописью, тоже старой, но не пятнадцатого века. Рита взялась подработать, ее попросили подреставрировать вещь; она убрала верхний слой и не поверила своим глазам. – Нина засмеялась. – Это уже было поздней ночью, ко мне приехал жених, представляете? Мы с ним в моей комнате, вдруг громкий стук в дверь с диким криком: «Нинка, просыпайся, я Хольмса нашла..»

Нина рассмеялась своим воспоминаниям, я снова переглянулась с Виктором. История с пожаром поворачивалась уже совсем другой стороной, и возникали новые вопросы, требующие ответа.

– Я не специалист в живописи, – честно призналась я. – Скажите, пожалуйста, ведь подрамник – это что-то, относящееся к холсту?

– Конечно, холст на него и натягивается. Без подрамника картины на холсте быть просто не может, – ответила мне Нина.

– А ведь Хольмс писал на досках, – блеснула я плодами чужих знаний, и Нина с уважением взглянула на меня и заговорила, с осторожностью подбирая слова.

– Это верно, итальянские художники только при жизни Хольмса разработали технику масляной живописи на холсте. Это было обусловлено реальными причинами: не росли в Италии такие качественные дубы, как в Голландии…

– Не хотели, – понимающе поддакнула я.

– Вот именно, – подхватила Нина, – а импорт был дорог, как и сейчас, впрочем. Вот они и нашли выход из положения. По принципу: голь на выдумки хитра. Было известно, что в мире существуют три картины ван Хольмса, написанные на холсте. Одна из них была в России у Нарышкина. Ее следы затерялись после революции. И вдруг такое открытие. Это же сенсация!

Нина замолчала, вдохновленная своими собственными словами; она ведь тоже, как и Рита, была искусствоведом. Молчала и я, обдумывая полученную информацию. Слова Нины о ее женихе позволяли мне естественно перейти и к вопросу о Жанне, не боясь непонимания.

– А можно мне задать неожиданный вопрос? – спросила я Нину.

– Хоть два, – ответила она.

Я посмотрела на Виктора.

– Виктор, выйди, пожалуйста, – попросила я его.

Виктор вышел в первую комнату, и я услышала, как он там сел на диван. Я наклонилась ближе к Нине.

– Я вчера была на презентации в «Арт-галерее» и там по поведению Риты и Жанны Сойкиной.., вы знаете Жанну?

– Да, конечно, кто ж ее не знает! – сразу же ответила Нина.

– Так вот, – я на всякий случай оглянулась на дверь и еще больше понизила голос, чувствуя, что предательски краснею, – я подумала, что Рита и Жанна…

– Что? – заинтересованно переспросила Нина, тоже переходя на шепот. – Что?

– Ну, мне показалось, что они.., нестандартно ориентированные.., вот.

Я смутилась окончательно и уже пять раз пожалела, что вообще начала этот разговор.

Нина, услышав мои слова, сначала замерла, а потом разразилась искренним веселым смехом.