Любопытство сильнее осторожности

Это было, действительно, самое необыкновенное, что когда-либо видела Милада. Сначала, ее поразила входная дверь. Она была сделана из красного дерева. Многочисленные символы, вырезанные с большим мастерством, украшали полотно и делали его таинственным и жутким. Нина Михайловна просто толкнула эту дверь и вошла, даже не позвонив. Потом Миладу обуял настоящий страх, когда она увидела саму хозяйку квартиры. Это была женщина просто огромного роста, явно за два метра, широкоплечая, просто монументальная. Она вышла на звук открываемой двери:

– Здравствуйте, Нина Михайловна и Милада Журавлева. Проходите. Я ждала вас.

Милада от неожиданности открыла рот.

– Здравствуйте. Откуда вы меня … знаете? – пролепетала Милада.

– Я все объясню. Проходите. Нина Михайловна, а что, Александровского молока не было? – не заглядывая в сумку, спросила хозяйка.

– Нет, Стела Александровна, сегодня его не привезут. Сказали, что на заводе, что-то с линией. Я вам Егорьевское взяла. Сказали, тоже хорошее.

– Ладно. Давайте, я сама отнесу в холодильник. А вы садитесь к столу. Будем чай пить. – властным голосом произнесла дама.

Милада удивленно посмотрела на Нину Михайловну, та только кивнула, провожая Миладу вглубь комнаты. На столе, накрытом бордовой бархатной скатертью, уже был расставлен чайный сервиз на три персоны. В вазочке стояли шоколадные конфеты, на тарелочках лежали пирожные и сыр, в молочнике сливки. В дверях появилась хозяйка. В руках она несла два чайника. Разлив по чашкам чай, она стала настойчиво угощать Миладу. Нина Михайловна спокойно взяла свою чашку и неторопливыми глотками стала пить душистый напиток, вприкуску с воздушным безе. Милада боялась шелохнуться.

– Ну, что же ты ничего не ешь? Ты ведь голодна. – музыкальным баском пророкотала Стела Александровна.

– Но все-таки, откуда вы меня знаете? – со страхом спросила Милада.

– Пей чай. Все разговоры потом.

Милада взяла двумя руками хрупкую почти невесомую розового фарфора чашечку. На нее хотелось любоваться и любоваться. Чай был великолепным, в меру терпким, горьковатым, душистым. Пирожное подстать чаю. Милада не заметила, как съела почти весь сыр и все пирожные. Она даже покраснела от неловкости. Но женщины только радостно рассмеялись.

– Замечательно. Тебе полегчало?

– Да. – удивленно произнесла Милада. Ей действительно стало легче дышать, страх и внутренняя боль куда-то отступили. Словно с нее сняли неподъемную ношу и разрешили больше не надевать.

– Теперь можно и поговорить.– удовлетворенно проговорила Стела Александровна.– Я вижу, что тебе многое пришлось пережить. Сейчас мы проведем один обряд. Ты перестанешь терять свое тело. Совсем не дело оставлять оболочку бесхозной. Тебе очень повезло, что на твоем пути не встретились потерянные души. Чтобы ты знала, скажу проще. Когда кто-то теряет человеческий облик, пьет без меры, убьет живое существо, или еще что-нибудь в таком же духе, его сущность, или, проще говоря, душа, вырывается на свободу, не в силах переносить лишения. Проходит какое-то время и потерянная душа начинает искать новую оболочку. Она выбирает безвольного человека или ранимого, или чрезмерно любопытного, забывшего об осторожности. Сначала она цепляется за выбранное тело. Ты сможешь увидеть таких, они существуют, словно перевернутые, голова к голове. Постепенно потерянная душа проникает сквозь родничок на темени внутрь, растекаясь все глубже, выдавливая родную сущность наружу. Проходит время, и уже настоящая сущность становится бесхозной. Короткий промежуток она еще цепляется за свое тело, но удержаться не может. Тело становится неуправляемым, человек перестает понимать происходящее, попадает в специальную клинику или просто погибает. Редко, когда новая сущность гармонично располагается в физической оболочке, чаще они не совместимы по многим причинам. Лишь очень немногие, такие как ты или Полина, можете ненадолго разделяться на сущность и тело, но должны все же быть в постоянном контакте и оберегать себя от посторонних. Не скрою, мне было удивительно наблюдать за тобой. Я так понимаю, что твоя сущность пробыла вдали от тела месяца четыре?

– Чуть больше. Но я старалась каждую ночь быть рядом с собой. Днем это невозможно. А в белые ночи трудно.

– Я понимаю. Тебе сейчас четырнадцать лет. Твоя сущность еще до конца не сформировалась. Рыков сильно покалечил тебя. Вылечить это невозможно. Само оно не затянется. При самом удачном исходе, возможно, хотя и маловероятно, нарастет новая оболочка. Для этого тебе придется изучить философию таких мастеров как Рерих и Блаватская. Но это произойдет гораздо позже. Тебе повезло, что на твоем пути встретились Полина и Нина Михайловна, через них я более-менее смогла построить связующий мост.

– Скажите, а вы можете найти Полину? – перебив, не вытерпела Милада.

– Нет. Я только знаю, что она, пока жива. Ее сознание спит. Но место, где она находится, вызывает у меня тревогу. Ей грозит опасность. Это все, что я могу.

– Как же ее найти?