Любовь

Овидий и Сенека разминулись. Когда отец привёз Сенеку-младшего на обучение в Рим, певца любви увозили в изгнание, и он мог крикнуть из повозки: «Мальчик, поставь к своей трагедии эпиграф: “Страдания неразлучны с любовью, бесчисленны, как раковины на морском берегу…”»63

За двадцать веков страдания от любовных ран умножились многократно, но вот куда подевались морские раковины? На каких берегах раскиданы они в изобилии? Или все загублены мазутом, или все пошли на сувениры?..

Жаль нам с Вами, Серкидон, героев греческих трагедий, но что поделать?! Так уж Зевсом дано, и поэтому продолжим.

«Вот – новый поворот»64, – пелось в старой доброй песне. И у нас – новый поворот. На зов кормилицы, вместо ожидаемых слуг и афинян, является Тесей. Царь чудом избежал вечного пленения, утомлён, чуть живой. Что же он видит? Жена растрёпанна и заплакана… Причина?! Отвергнутая, оскорблённая Федра подхватывает навет служанки… Она говорит, что её хотели обесчестить… имя вымолвить не в силах… вон меч покусителя. Тесей узнаёт меч. Тесей ПОТРЯСЁН. Родной сын, пользуясь отлучкой отца, хотел осквернить отцовское ложе… Ослеплённый гневом, герой обращается к своему небесному отцу и покровителю Посейдону с просьбой сослужить ему чудовищную службу: отправить сына к повелителю царства теней, Аиду, которого он, Тесей, так разгневал, да вот только что…

Далее вступает хор. Не всегда, мол, торжествует в мире добро, подчас хитроумное зло берёт верх… Как будто мы и без хора этого не знали. Но хор тянет время – оно нужно Посейдону, чтобы исполнить просьбу Тесея…

Когда замолкает хор, входит Вестник, щёки его залиты слезами. Вестник объявляет о смерти Ипполита. Юноша гнал колесницу вдоль морского берега, и вдруг огромная морская волна вынесла на берег… Серкидон, Ваш покорный эпистолярный слуга в юном возрасте, кроме серого волка, не знал ничего способного ужаснуть. В юности узнал зверюгу из песни Высоцкого – «дикий вепрь огромадный, полубуйвол, полубык, полутур»65. Сейчас таким никого не напугаешь, даже на детских утренниках. Возникшее перед колесницей Ипполита достойно ужасов двадцать первого века. И в жутком сне такого не увидишь:

Высокий бык с крутой лазурной шеею,

И с гривой надо лбом зеленоватою,

Мохнатыми ушами; а глаза двумя

Цветами отливают: алым пламенем,

Как у владыки стада одичалого,

И синевою моря. Где рождён он был.

Играют на загривке мышцы твёрдые,

Вбирая воздух, ноздри раздуваются,

Подгрудок зелен, тиною облепленный,

Бока покрыты пятнами пурпурными.

А что же у зверя сзади?

А сзади тело зверя Уже сходится

И волочится, чешуёй покрытое

Огромное…

Теперь всё. Посейдон явно перестарался, можно было и меньшим обойтись. Что же случилось, когда перед колесницей Ипполита возникло это чудо-юдо? Зверь, на которого ранее юноша никогда не охотился. Конечно же, ужасом этим ужасным был поражён Ипполит, но, пересилив страх, воскликнул храбрый юноша:

Мне дух не сломит тщетный страх: разить быков –

В роду Тесея, верно, труд наследственный!..

Схватился Ипполит за копьё, но кони… Коням-то не объяснить про труд наследственный, они обезумели от ужаса, (кони ПОТРЯСЕНЫ!) они понеслись по скалам, не разбирая дороги. Ось колесницы сломалась, Ипполит запутался в вожжах, а кони в безумном страхе продолжали нести тело юноши, пока не разбили его об острые камни….

Слуги вносят изувеченное тело Ипполита. Федра ПОТРЯСЕНА, глаза её полны ужаса, и она объявляет Тесею, что «погублен чистый клеветой нечистой», что сама она тщетно домогалась любви Ипполита, а теперь пусть льётся кровь её в жертву непорочному праху. С этими словами несчастная хватает меч и пронзает себя. Тесей близок к самоубийству:

Земля. Разверзнись! Хаос, поглоти меня!

Сегодня с большим правом низойду к теням:

За сыном следом…

Надо ли сомневаться, что у Аида героя ждут с особым нетерпением. Но опять поёт хор:

Тесей, для жалоб время ей бессрочное,

Сейчас воздай последний Ипполиту долг:

Растерзанное тело схорони…

Чем Тесей и поспешит заняться, а мрачные слуги закрывают занавес, которого скорее всего не было в античном театре.

Серкидон, я уверен, Вы ПОТРЯСЕНЫ. Это слово я выделял заглавными буквами несколько раз и делал это намеренно. Эмоциональное потрясение зрителя через эмоциональное потрясение героев, приверженность к десятибалльным душетрясениям – характерная особенность греческих трагедий. Ну и, конечно, горы трупов. Сенека обязан был следовать правилам игры, и вот что мы получили в результате интриги Афродиты: Федра закололась мечом, Ипполит разбился о камни, кормилица бросилась в море, не вынесла того, что Федра прогнала её от себя.

А что же Тесей? Герой погрустит-погрустит и ударится в очередную авантюру. Оправдывать звание своё. Когда мужчина герой, придурок или пьяница, страдают от этого женщина и дети, а сам представитель сильного пола и цел, и невредим, и всё ему как с гуся вода. Несёт он до конца отпущенного срока своё звание, как знамя.

Серкидон! Чтобы не оставлять всё мной наспех понаписанное таким трагическим, примите на хвост послания стихотворный опус моей давней знакомой – поэтессы