Любовь без репетиции

Я направила в его сторону волну. Он рассмеялся, отбросил налипшие волосы, схватил меня за талию и усадил в лужу. Холодная вода затопила сокровенную выемку, и я снова взвыла.

Райан плюхнулся рядом.

– Иди сюда, – велел он негромко и, подхватив под мышки, усадил на себя.

Дождь ослабевал, но мог бы и лить по-прежнему – в объятиях Райана, сидя на обочине в бегущих потоках, я его не замечала. Райан убрал мне волосы со лба и склонился, чтобы поцеловать.

Глаза его лучились любовью – в этом не приходилось сомневаться: взгляд был красноречивее миллиона слов. Я обвила рукой его плечи, провела ладонью по мокрой щеке и дальше, зарывшись в волосы и чувствуя, как его поцелуй пробирает меня до костей.

В мире не было никого, кроме нас.

Сидевших на улице.

В мелком ручье.

Под дождем.

И мой бесподобный мужчина в очередной раз изгнал из моей памяти все беды.

* * *

Назавтра, около часа дня, до меня донеслось тридцать второе за утро ворчание Эллен. Или тридцать третье? Я сидела с ноутбуком за кухонным столом, а Райан снаружи возился со своей машиной, игнорируя стремление матери кормить его по часам.

Я мысленно заключила с собой пари: следующий фырк погонит меня с места – так оно, конечно, и вышло.

– Спроси, будет ли он сэндвич, – на бегу попросила Эллен, уповая на то, что я донесу ее послание до гаража.

Я молча добавила «да, мама» к уже произнесенному «конечно, не вопрос».

Я нашла Райана, вернее, его ноги и камуфляжные шорты, которые сидели очень низко на бедрах, обнажая тугую плоть и радостно встопорщенные волоски. Райан лежал под своим «шелби», и по жирным потекам на этих исключительно сексуальных шортах я заключила, что он менял масло. У мужика было двадцать девять миллионов долларов, но он был слишком мужик, чтобы платить кому-то за замену масла. Храни его Господь со всей его скромностью.

Я пнула торчавшую ногу.

– Эй, очаровашка-механик! Как оно там, внизу?

Райан изогнулся достаточно, чтобы ухмыльнуться мне.

– Отлично.

Его притягательность лишь усилилась благодаря запятнанным маслом рукам, разводам на простой футболке белого хлопка и инструментам в руках.

– От тебя глаз не отвести – того и гляди попрошу тебя заменить и мое масло. Что скажешь?

За это я заработала очередную самодовольную улыбку.

– Мне кажется, мэм, вам следует не только заменить масло. По-моему, вы нуждаетесь еще и в наладке и смазке.

– Как минимум! Еще в шлифовке и полировке.

– Хорош с грязными намеками! У меня встает.

– Занимайся своей страстной, грязной механикой, а я, быть может, уделаю тебя прямо здесь, на подъезде. – (Это породило игру бровями.) – Твоя мама медленно, но верно приходит в ярость, потому что ты сегодня не ел. Тебе еще долго?

Бессмысленно было готовить ему сэндвич – не при таких лапищах, сплошь в машинном масле.

Он застонал:

– Ей больше заняться нечем? Я ем, когда хочу. Я еще с вечера сыт.

Я собралась съязвить, но у него зазвонил мобильник, лежавший на полотенце возле початой бутылки лимонада.

– Послушай, кто это.

Я подобрала телефон и повернула, чтобы видеть на ярком свету.

– Твой юрист, Лен Бейнбридж.

– Ответь. У меня руки слишком грязные.

Я провела пальцем по экрану и произнесла:

– Привет, мистер Бейнбридж, это Тарин Митчелл.

– О, привет, Тарин, – весело отозвался тот. – Как поживаете?

После обмена любезностями он попросил передать трубку Райану.

Ноги Райана так и торчали из-под машины, а сам Райан уже дал мне инструкции.

– Извините, он сейчас недоступен и просил передать через меня.

Райан выгнул бровь, впечатленный моим официозом.

– Хорошо. Передайте, пожалуйста, что мы высылаем ему текст соглашения с пиар-агентством Брауна и Салливан. Пусть изучит. Если все приемлемо, мы займемся выплатой.

– Хорошо. Замечательно. Я скажу ему.

– Спасибо. О, и еще одно, Тарин. Чуть не забыл: Мириам высылает ему черновик добрачного контракта. Он должен отметить ваши пожелания на случай, если брак не состоится. Там все понятно и очевидно. Конечно, если у него будут вопросы – пусть позвонит.

Мои мысли застряли на слове «добрачный».

– Тарин, вы слушаете?

По-моему, я заглотила пузырь из слюны, ибо едва не подавилась. Когда он окликнул меня вторично, я сумела кивнуть и проскрежетать:

– Я все передам.

Райан выкатился из-под машины, вытирая руки ветошью. Он посмотрел на меня, щурясь на солнце.

– Чего он хотел?

Знакомо ли вам ощущение теплого прилива, когда вы готовы взбеситься, вырубиться или сблевать? Да, оно самое.

– Мне не нужны твои деньги, Райан, – выдавила я, цепенея и отрешаясь от разговора.

В банке у него хранились миллионы. Я считала, что мы уладили этот вопрос, но, очевидно, ошиблась. Конечно, он нуждался в путях отступления.