Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы

— Перестань, как ты можешь… — возмутился Игорь, как мне показалось, искренне. — Причем здесь Освенцим? Я не собирался выпускать это чертово средство на рынок без длительных испытаний.

— Да кто бы тебя спросил, интересно?

— Послушай! Ты сама сможешь убедиться, что все будет под контролем! Я тебя посвящу во все детали…

— Как, разве я не спалила эти проклятые разработки?

— Какая же ты наивная! — улыбнулся он. — Ты, пироманка несчастная, сожгла не мою лабораторию, я туда заглянул только, чтобы поговорить спокойно с Ниной. Но это неважно…

— Для тебя, может быть, но не для меня! Все, — я подняла руки, прекращая дискуссию, — я не хочу ничего слушать, ясно?

Он остановился и побрел назад — к своей машине. Я бросила взгляд через плечо — вид у него был понурый.

Я чувствовала себя несчастной как никогда. Может быть, и правда бывают родовые проклятия — например, чтобы женщина никогда не была счастлива в браке? Кто же меня заколдовал? Вспомнишь поневоле нашего «кремлевского поставщика» и его рассказы про сибирскую бабушку… Кого бы мне поколотить, чтобы сглаз с себя снять?

Почему Меркулов не догадался, с кем связался? Даже я сумела разгадать, а до Шерлока Холмса мне ой как далеко. Ленка надо мной в детстве любила подшучивать — спрячет что-нибудь, а я ищи. И никогда не находила…

Так неужели Игорь не смог своим ходом додуматься, что к чему. Или догадывался, но прятал голову в песок? Ученые!..

А Нина? Так и будет топтать нашу грешную землю, положив в землю мужа? Где справедливость?

Ночь прошла в кошмарах, какие и не снились на печально известной улице Вязов. Я чувствовала себя разбитой и сломленной. Завтрак сподобилась приготовить дорогая тетушка. Мое состояние внушало ей серьезные опасения. Глотая яичницу с ветчиной, я не думала ни о количестве ужасного холестерина, который сейчас осядет на стенках моих сосудов, ни о прочем вреде для моего организма.

Хотя от одного сосуда я бы сейчас не отказалась. Упиться вдрызг — впервые в жизни меня посетило такое желание. Даже когда я тянула семью с вечно пьяным супругом, и то в голову не приходило такое. Нельзя было! А вот теперь, когда судьба в очередной раз сделала мне подсечку, напиться казалось самым подходящим выходом.

— Ты мне расскажешь, что произошло? — тетушка все-таки решилась задать вопрос, который, без сомнения, мучил ее. — На тебе же лица нет. На работе что-нибудь…

— Угу, — пискнула я, чтобы не расплакаться.

Это сочувствие было сейчас, пожалуй, совсем некстати — лучше держать все в себе, это я давно уже поняла. Но ничего с собой поделать не смогла. Разревелась, как глупая корова.

— Ну, что ты? — тетя Валя прижимала меня к своей мохеровой шали. — Что ты, Надюша… — она укачивала меня, как ребенка.

Но пока мудро решила не приставать с расспросами.

— Не знаю, что там у тебя случилось, и пытать не буду, — сказала она.

Тетушка понимала, что всего я ей не расскажу, и советы давать не стала. За ними я побрела к боевой проверенной старшей подруге, которая, как я надеялась, не будет шокирована моим откровениями и всем тем, что происходит в центре «Аякс».

Оказалась права на сто процентов. Галочка восприняла мой рассказ с поистине олимпийским спокойствием.

— Хреново дело, — вынесла она вердикт и сунула в зубы новую сигарету. — Что за времена — никому верить нельзя! Знаешь, поезжай-ка ты лучше в Новгород, домой, — Галка выпустила облачко сизого дыма. — Повидаешься с ребенком, отдохнешь, тут тебе правильное решение в голову и придет. Если будешь сейчас мучиться и переживать, все равно ничего дельного не придумаешь. Так что, подруга, давай, ноги в руки, чемодан в зубы и — на вокзал.

Я обняла ее. На самом деле эта мысль уже вертелась у меня в голове. С самого утра я думала о том, как хочется уехать отсюда, из города, который так упорно не хочет стать моим домом. Назад, к корням, к родному отчему дому…

— Только про корни не надо, прошу! — сморщила она нос. — Сразу себе представляю корявые такие и сухие корешки…

— И вовсе они не корявые, — надулась я.

Но понарошку. Я никогда не могла на нее сердиться. Может быть, потому, что Галка очень напоминала мне мою дорогую сестрицу. А сестру я любила, несмотря на весь ее зловредный нрав.

И Галочку люблю со всеми ее задвигонами. Вот, пожалуйста, надела себе Марусю на шею вместо манто и тянет меня в какой-то танец.

— Мы тебя провожать пойдем! — обещает.

— Так и пойдете? — засмеялась я.

— Да, — ответила она спокойно и поправила Марусин хвост. — На улице ведь холодно!

Тем не менее Маруся осталась хозяйничать дома. Галочка проводила меня одна, изводя жалобами на плохую погоду. С ее стороны выбраться из дома так далеко — на вокзал — и в такую холодину было настоящим подвигом.

Дорога в Новгород не показалась мне долгой, может, потому, что я размышляла о своих бедах. Надо думать, Меркулов все понял и поспешил оформить мое увольнение, пользуясь своим положением. А Борицкий ему помог.

Где я теперь буду работать — вот что еще волновало. В Новгороде, конечно, можно куда-нибудь устроиться, но после великолепия «Аякса» оказаться снова в захудалой грязной больнице…