Любовь без слов (сборник)

Задав еще несколько вопросов, Антон уяснил, что в ситуации, когда говорят: «Иди к черту!», «Видал я тебя!», «Не на того напал» – Игнат насмешливо бросал: «Целую ручки!»

Жизненные пути Куститского и Оксаны Федоровны больше не пересекались, они не встречались и не перезванивались. Оксана Федоровна получала отрывочную информацию о первом муже от Лены, требовавшей у Игната помощи для больного ребенка.

Оксана и Лена познакомились, когда Игнат второй раз женился. Оксана подошла к Лене, гулявшей в парке с коляской.

– Мы теперь с тобой на равных, – улыбнулась Оксана, – две брошенки Игната, я его первая жена.

– Очень приятно, – растерянно произнесла Лена. – Собственно говоря, женой Игната я никогда не была.

Лена смотрела настороженно: интересы брошенных женщин ее не привлекали. Но Оксана вовсе не стремилась перемывать бывшему мужу косточки, объединяться по принципу «дружим против». Более того, никаких давних признаков ненависти к себе, разлучнице, Лена не увидела. Оксана говорила так, словно связь Игната с Леной была естественной и нормальной, без налета предательства. Оксана горячо осуждала Игната за то, что бросил Лену с ребенком, а за то, что ушел от нее, Оксаны, – нисколько. Это было глуповато, но мило и трогательно. Лена прониклась невольной симпатией к женщине, столь простой внешне и обладающей добрым сердцем.

Оксана жалела Лену, приносила ей детские вещички, забытые в раздевалке бассейна. Договаривалась со сторожем, и Лена приходила ночью плавать с девочкой в бассейне, разрабатывала ей ножки-ручки. Специальных групп для детей-инвалидов не открывали, а в обычной группе никто не хотел видеть уродливое создание. Да и не было у Лены лишних денег на абонемент в бассейн, на лекарства не хватало.

Антон незаметно выключил диктофон в кармане, поблагодарил Оксану Федоровну и стал прощаться. Тут как тут появился внучок и выразительно посмотрел на Антона.

– Вот вашему внуку на конфеты, – полез за бумажником Антон.

Как назло, сотенных купюр не было, несколько десяток и пятьсот рублей. Но не требовать же сдачи. Пришлось раскошелиться на полтысячи.

Часы показывали четверть одиннадцатого, когда Антон вернулся домой. Он решил позвонить Куститской.

– Открылись новые обстоятельства, – сообщил он, извинившись за поздний звонок и уверив, что первое интервью прошло отлично.

– Какие обстоятельства?

– До брака с Юлией Скворцовой у Игната Владимировича была связь с некоей Еленой Храпко. – Антон говорил с интонациями следователя, который отчитывается перед начальством. – От этой связи у них общий ребенок. Девочка. С рождения неизлечимо больная.

– Вот как? – протянула Полина Геннадьевна. – Это точно его ребенок?

– Вне всяких сомнений, – взял на себя смелость Антон. – Елена Храпко многие годы требовала с Игната Владимировича средства на лечение дочери.

– И он платил?

– Пока не знаю.

– Обязательно встретьтесь с этой Храпко! – приказным тоном велела Полина Геннадьевна.

– Но, возможно, откроются факты, которые не с лучшей стороны характеризуют вашего мужа.

– Меня интересует правда, вся правда, – в голосе вдовы звенел металл.

– Елена Храпко, вероятно, не захочет общаться со мной.

– Предложите ей денег.

– Сколько?

– Пятьсот долларов. Будет ломаться – тысячу долларов. Потом вам возмещу.

– Кстати, о дополнительных расходах. Чтобы найти подход к Оксане Федоровне, мне пришлось подкупить ее внука, потратиться на торт и конфеты. Понимаете, – зачастил, оправдываясь, врунишка, – когда на пороге человек с тортом, это располагает…

– Представите список дополнительных трат, – перебила Полина Геннадьевна. – Не мелочитесь. Вы хорошо сделали, что позвонили мне. И впредь держите в курсе. До свидания!

Она первой положила трубку.

– И наше вам с кисточкой, – сказал Антон.

До пяти утра он расшифровывал интервью с Оксаной Федоровной, то есть переносил на бумагу свои вопросы и ее ответы. В десять нужно было присутствовать на редакционной летучке. Только называется – летучка, полтора часа просидели. Антон поначалу клевал носом, а потом и вовсе заснул. Получил выговор, но газетные дела теперь его не сильно волновали. Впереди была свобода.

Мать-одиночка

Позвонив Елене Храпко, сославшись на Оксану Федоровну и представившись, Антон спросил ее отчество. Обращаться к немолодой женщине по имени было бы фамильярно.

– Елена Петровна. Мне говорила о вас Оксана, сказала, что Игнат умер. Какая-то жуткая история с чумой в Африке.

– Я хотел бы рассказать вам лично.

– Не вижу в этом необходимости.

– У меня есть поручение от Игната Владимировича, посмертная воля. Он просил передать вам деньги.

– Хорошо, приезжайте, – согласилась женщина.

Деньги, как водится, решали все.