Любовь без слов (сборник)

Оксана всегда любила цирк. Ее восхищала физическая сила, безукоризненная координация циркачей. Оксана-спортсменка представляла, какой труд стоит за полетами воздушных гимнастов или трюками на одноколесном велосипеде. Когда Оксана почти поправилась, ходила уже без костылей, но с палочкой, к ней приехала подруга по сборной, они купили билеты в цирк. Последним номером первого отделения было выступление наездников.

– Мы как эти лошади, – сказала подруга, когда они шли в буфет.

– Почему? – удивилась Оксана.

У нее с образным мышлением было плохо, а подруга училась на филологическом факультете и писала стихи.

Она пояснила:

– Красивые и грациозные, эти лошади умеют только мягко скакать по кругу и подставлять хребет наезднику, выполняющему сальто. А если лошадь постареет или заболеет? В упряжку ее не поставить и землю на ней не вспахать. Цирковая лошадка привыкла, что ее моют и расчесывают, лелеют и оберегают, балуют сахаром, покрывают красивой попоной и цепляют плюмаж на голову. А за стенами цирка это просто старая кляча. Четырехкопытная артистка, наверное, как и актриса-человек, не может жить без света юпитеров, без аплодисментов. Так и мы, спортсмены. Пока колотим по воде руками и ногами, выигрываем секунды на пределе возможностей, мы живем на полную катушку. Ушел из спорта – прощайся с красивой и бурной жизнью, со славой и почетом. Кому интересен отработанный материал?

Сама поэтесса не собиралась мириться с унылым существованием после ухода из спорта. И Оксане хотела сказать, что нельзя опускать руки, надо искать достойное занятие, цель. Чтобы кровь кипела, пусть не так горячо, как в спорте, но все-таки не застаивалась. В этот момент они вошли в буфет, где клубилась длинная очередь, и, пока искали ее хвост, подруга забыла о намерении воодушевить Оксану на поиски смысла жизни в новых обстоятельствах.

Сравнение с цирковой лошадью произвело на Оксану роковое впечатление. Девушки вообще народ впечатлительный и склонный верить тому дурному, что несется в их адрес. Например, скажет злопыхатель какой-нибудь девушке: «У тебя ножки-то кривые!» – и девушка ни на секунду не усомнится в справедливости оценки. Потом тридцать человек глотки сорвут, доказывая, что ножки ровные и красивые. Не поверит! Они меня утешают и потому лукавят.

В двадцать два года Оксана считала себя конченым человеком, отбракованным материалом. И, к сожалению, дальнейшая жизнь не опровергла этой установки.

Благодаря старым связям Оксана устроилась тренером в бассейн. И потерпела фиаско. Не могла справиться с двадцатью верещащими пацанятами, которые хотели брызгаться и бултыхаться, а не учиться плавать. Дисциплину Оксана пыталась поддерживать с помощью крика и через два месяца сорвала голос. Она хорошо помнила свое отношение к тренерам, чье слово было законом, а похвала – высшим счастьем. Но ей достались группы, сплошь состоящие из неуправляемых проказников. Оксану перевели на группы продвинутых детей, уже умеющих плавать, эти хоть не утонут, балуясь. Еще месяц мучений – и разгневанные родители потребовали убрать Оксану, потому что она бьет детей палкой, истязает бедненьких.

Строго говоря, это была не палка, а швабра на длинной ручке. Оксана учила детей стартовому прыжку, который чрезвычайно важен в спортивном плавании и сильно отличается от народных прыжков «ласточкой» или «щучкой».

– Присед! – командовала Оксана пацану, застывшему на тумбе. – Руки назад, толчок и взмах! Старт! Тьфу ты! Сколько раз повторять? Не прогибаться в пояснице, не откидывать голову назад, не сгибать ноги в коленях! Надо лететь и войти в воду как стрела в одной точке. Следующий пошел на старт. Присед…

Какой там полет! Они плюхались в воду у бортика со скрюченными ногами и вывороченной головой. Некоторые «опытные ныряльщики», поднаторевшие летом на прудах и речках, уходили глубоко в воду. Пока вынырнут, хороший пловец полбассейна сделает.

– Ровные ноги! Как спички! Вы русского языка не понимаете? – горячилась Оксана. – Мах руками, толчок! Это мах? Это толчок? Дебилы!