Любовь без страховки

Мою апатию бабушка списала на отсутствие Никиты, и мне без проблем удалось сбежать в свою комнату. Оставшись одна, я даже не разделась. Прямо в одежде забралась на кровать и с засунув одеяло себе в рот, принялась беззвучно рыдать. Меня снова разрывало на части. Теперь окончательно. Теперь я была уверена, что никогда с ним даже не поговорю. Что так и останусь в его глазах предательницей и лгуньей. И что никогда не смогу его разлюбить.

И я возненавидела его.

За боль, за любовь, за все свои слезы. За то, что оставил одну. За то, что поверил не мне. За то, что полюбил другую. За то, что исполнил мое желание — испытать любовь без страховки.

— Ну почему? Может и хочется, но мне надо учиться и почти все свободное время занимают танцы и художка. И вообще, я как Торопова хочу смелого, который будет любить и оберегать меня!

— Хочешь любовь со страховкой? — уточнила Торопова.

— Это как? — удивилась Лиза. — Встречались, встречались, разбежались, а тебе компенсация на счет за потраченные нервы и время?

Катя рассмеялась.

— Нет. Это когда встретились, влюбились, поженились, нарожали детишек и жили долго и счастливо. Это когда ты знаешь, что чтобы ни случилось, твоя половинка всегда будет рядом, всегда будет твоим ангелом-хранителем и никогда не оставит тебя одну. У меня будет именно так, другие варианты я даже не рассматриваю.

— Круто. Я тоже так хочу, — согласилась Лиза, а я молчала и смотрела на своих подружек.

— А ты как хочешь? — почти одновременно спросили меня девочки.

— Я?

Конечно, и я так хотела, но ни обалденной внешности, ни денег у меня не было. А значит претендовать на такое счастье, наверно, не стоило. Ну какое может быть счастье у серой мышки?

— А мне и без страховки пойдет, — улыбнулась я, — хоть бы кто-нибудь посмотрел.

Я раскачивалась из стороны в сторону, заглушая одеялом свои рыдания одеялом. Я упивалась своей никчемностью и разбитыми мечтами. Краем сознания понимала, что надо вести себя тихо, чтобы не напугать бабушку своими стенаниями. И я настолько была увлечена соей болью, что не сразу заметила, что-то не так. И только оглушительный выстрел, прозвучавший с улицы и заставивший меня вздрогнуть и отвлечься от своих страданий.

В моей комнате было светло. Свет исходил с улицы. От полыхающего огромным кострищем соседского дома. Дома, где сейчас был Никита.

С душераздирающим воплем, я выскочила на улицу, на ходу запрыгнув в валенки. Я бежала к дому, где уже столпились люди, не чуя ног.

— Ни- ки-тааааа! Ниии-киии-тааа!

Кто-то из соседей поймал меня и задержал в своих руках. Я готова была прыгнуть прям в огонь за своим малышом, поэтому начала брыкаться. Я даже не думала в тот момент ни о чем. Просто знала, что не могу потерять Никиту.

— Да, успокойся, малахольная! Вон твой Никита сидит в снегу!

Я даже ни сразу услышала говорившего. И продолжала рваться в сторону пожарища. До тех пор, пока меня не оттащили, и не усадили рядом с кричащим мальчиком, закутанным в чью-то огромную фуфайку.

— Мамааааа! Мамааааа! — кричал ребенок сквозь гул и треск пожара. — Машаааа!!! Там моя мамаааа!!!!

Я кинулась к Никите и прижав его груди, закричала вместе с ним.

Он бился в судорогах и звал свою маму, а я кричала, потому что больше не могла сдерживать свою боль. Потому что была благодарна небесам, что они не забрали у меня это маленького ангела. Потому что сейчас у нас с ним ни осталось никого, кроме друг друга, кто мог бы нас спасти. Потому что нам обоим было так больно, что если мы с ним переживем эту ночь, то наша жизнь больше не будет прежней. Никогда.

Мы сидели на холодной земле, и не чувствовали злого декабрьского мороза. У каждого из нас была своя боль, своя безысходность и свой маленький шанс на спасение. Никита звал маму, а я шептала что-то ему в ответ, понимая, что теперь у друг друга есть только мы.