Любовь без страховки

Глаза выхватывали как как-то бегал с ведрами, лопатами, пытаясь унять огонь. Кто-то кричал на нас, но мы оба были в прострации. И я даже не помню, как мы оказались в нашем доме, лежа на кровати под тяжелым одеялом. Ночную тишину разрывали мои всхлипы и Никитины вскрики. Мы прижимались друг к друг, ища лекарство о той боли, что разъедала наши души до тех пор, пока оба не уснули в бессилии.

А утром, когда я открыла глаза, Никиты не было рядом. Ледяная дрожь прошлась по моему телу, заставляя стынуть кровь в жилах. Я кинулась на его поиски и нашла на улице. Он стояла во дворе и внимательно разглядывал то, что осталось от их дома. А там практически ничего не осталось. Даже стен. Просто черное выжженное пепелище посреди девственно белого снега.

— Маш, она умерла, да? — пропищал Никита, сдерживая слезы.

А я не знала, что ему сказать. Смотрела на этого маленького мужчину, который держался, чтобы не заплакать и просто удивлялась его силе воли. Ему было в тысячи раз больнее, чем мне, ведь я даже понятия не имела, что такое потерять маму. Мои родители, слава богу, были живы и здоровы, но, случись что-то с ними, вряд ли я бы смогла вот так стойко перенести их смерть. А я ведь намного старше и вроде должна быть сильнее морально.

— Никит, пойдем домой, тут очень холодно.

К сгоревшим остаткам дома подъехал полицейский уазик, пожарные, скорая и представители администрации. И теперь все внимательно смотрели на нас поверх невысокого забора сочувствующими взглядами.

— Маш? Где теперь моя мама?

Я взяла его маленькую холодную ладонь в свою руку и потащила в дом. Никита не сопротивлялся.

— Маленький мой, твоя мама теперь вот здесь, — я сняла с него курточку и положила ладонь на его грудь в районе сердца, — она теперь будет всегда рядом с тобой.

Мои глаза пекло от слез, но я сдерживала себя.

— Она меня больше не любит?

— Ну, что ты, малыш! Она тебя очень любит.

— Почему она меня выгнала из дома?

Мне так трудно было подбирать слова. Я забыла обо всем, что беспокоило меня. Сейчас мне хотелось успокоить Никиту, дать ему надежду. Я не могла позволить ему сломаться. А любое неверно сказанное слово сейчас могло оставить в его сердце глубокий неизгладимый след.

— Потому что очень любила. Потому что хотела спасти своего ангелочка.

— Я хотел прибежать к тебе ночью, — Никита все же всхлипнул, — но у меня не было обуви. Я не нашел свои валенки. И пошел в сарай. А потом стало много дыма. И очень жарко. И я очень хотел к маме, а не мог зайти.

— Маленький мой, — я даже представить не могла, что пережил этот ребенок. — Мама тебя не бросила. Просто сейчас так лучше для тебя.

— Я ее забуду?

— Никогда! Маму не забывают. И ты свою не забудешь. Мы с тобой нарисуем ее. И всегда будем помнить.

Никита заплакал и прижался ко мне.

— Маш, ты меня не бросишь?

Господи, как же ему было тяжело и страшно. Никите в январе должно исполниться шесть, но он был слишком сообразительный для своего возраста. Он понимал все, что произошло. Я видела это в его в один миг повзрослевших глазах. И очень хотела помочь его.

— Нет, солнце мое, не брошу. Мы теперь будем жить с тобой вместе.

И речи не могло, чтобы Никиту забрали. Я ради него была готова на все.

— Маш, я так тебя люблю.

— И я тебя люблю, очень-очень.

Нам было тяжело. Но мы выкарабкивались вместе. Мы тянули друг друга своей любовью и верой в счастливое будущее.

Наверное, Никита в силу возраста, смирился с потерей довольно быстро. Наша любовь с бабушкой и внимание сделали свое дело. Никита очень быстро перестал задавать вопросы о маме. Может только иногда, перед сном.

Мне было сложнее. Апокалипсиса из-за того, что Торопов женился, и скоро станет папой не случилось, но я ничего не забыла. Я помнила все. Даже в мельчайших подробностях восстановила черты лица неизвестного мне Антона. Я помнила все свои чувства, когда очнулась рядом с ним. Помнила взгляд Торопова. Его последние слова. И мне было жутко больно. Но больше упиваться своей слабостью я не собиралась. Я заперла всех, кто был тогда рядом со мной глубоко внутри. Я больше не хотела быть слабой. У меня теперь был Никита, который нуждался во мне. В моей любви к нему. И я заставила себя быть сильной.

Я понимала, что все это действует, пока я в деревне и окажись я, например, в городе, и встреть кого-то из старых знакомых, возможно, я снова поддамся слабости, но теперь была точно уверена, что это будет только внутри меня. Никто никогда не узнает, что я пережила и как мне сложно было вернуться к нормальной жизни.

В свободное время я изучила весь интернет и прошла кучу психологических тренингов. Может быть, делала неправильно, но так я чувствовала себя увереннее.