Любовь дарующие: рассказы о любви, надежде и мурчащих котах

Когда же подросла Лена, все стало еще хуже. Теперь уже Катя видела только младшую дочь. Все, что бы ни делала Лена, было прекрасно и восхищало мать до глубины души.

– Мама, ты подумай! Ей всего шесть, а она уже читает!

– Олюшка читала с пяти.

– Ой, перестань! Я тебе про Леночку, а ты мне… Кстати, ее взяли в музыкальную школу! Пока в подготовительный, но это ведь только начало. У нее слух прекрасный! Пригодился инструмент!

Галина восторги дочери не разделяла. Ей было до слез обидно за старшую внучку, но с Катей она ничего поделать не могла. Не раз дело доходило до ссоры, и со временем Галя поняла – проще не вмешиваться, а постараться сделать так, чтобы сестры не потеряли связь друг с другом. Это оказалось очень сложной задачей, и Галина день и ночь ломала голову над тем, как не допустить еще большего перекоса. Помог случай.

Квартира Милочки была в безраздельном пользовании Кати много лет, равно как и дача. Но у Зины изменились обстоятельства, и она надумала вернуться в родной город.

– Здесь ты, мамочка, Катя… А я там одна. Подруг не нажила.

– А что так? Люди неважные попадаются или сама испортилась? – Катя насмешливо подмигнула сестре, но та шутку не оценила и нахмурилась.

– Нет, Катя. Просто плохо, наверное, когда у тебя муж мало того, что красивый, так еще и немножечко бабник.

– О, сестренка! Как себя ставишь низко! Нельзя так! Мужика надо держать в ежовых рукавицах.

– Мудрая ты моя… – Зина нахмурилась еще больше, в глазах мелькнула тоска, но, взяв себя в руки, женщина через силу улыбнулась. – Учиться у тебя буду. Как надо.

Катя молча пожала плечами и посмотрела на мать.

– Зиночка, а как вы здесь устраиваться думаете? Меняться или как?

– Нет, мам. Там квартира служебная была. А теперь…

– Ну и ладно. Есть же Милочкина квартира и моя. Как-нибудь разберемся.

Катя молча слушала разговор матери с сестрой и мрачнела. Беседа эта ей не нравилась. Наскоро распрощавшись, она ушла и дома дала волю чувствам.

– Это как называется, Геночка? Мы столько лет здесь прожили, а теперь подвинься? Зина никак эту квартиру не содержала, не помогала. А мы и ремонт, и все… Что ты молчишь?!

– А что сказать, Катюша? Как ни крути – квартиру вам Милочка завещала обеим.

– И ты туда же! – Катя возмущенно прикрикнула на мужа. – У тебя двое детей, а ты!

– А что папа, мам? – Оля зашла в комнату и вмешалась в разговор. – Все верно он говорит.

– А тебя вообще не спрашивали! Замуж выйдешь – куда жить придешь? К матери? Вот и помалкивай!

– Мама, так нельзя…

– У тебя забыла спросить! Иди, Оля, займись своими делами, а? – Катя устало опустилась в кресло. – И скажи Леночке, пусть придет, виски мне помассирует. Голова разболелась.

– Давай я…

– Я сказала, позови Лену! – в голосе Кати появился металл, и Оля, отвернувшись, чтобы мать не заметила, как задрожали у нее губы, вышла.

На конфликт с родными Катя все-таки не пошла. То ли понимала, что, переругавшись с сестрой и матерью, останется совершенно одна, то ли решила отложить до поры до времени разбирательства. Милочкину квартиру разменяли, и сестры разъехались, договорившись, что дачу продавать не станут, а будут пользоваться ею вместе. Дом большой, места всем хватит.

Галина старела в окружении родных и не могла нарадоваться на внучек. Оля и Лена – Катины, Ниночка и Полина – Зинаиды. Дети стали для нее настоящей отрадой.

– Я как та квочка! – Галина смеялась, обнимая разом всех своих девчонок. – Всех цыплят любимых под крыло собрала.

Она мечтала о том, как девочки вырастут, выйдут замуж и сделают ее прабабкой. Но мечтам этим сбыться было не суждено. В ветреный осенний день Галина поехала на дачу, чтобы подготовить ее к зиме. Большая ветка с соседского ореха, который давно надо было спилить, потому что он был наполовину сухой, упала, сломавшись, как раз тогда, когда Галя проходила мимо. Нашли Галину не сразу, ведь в поселке уже почти никого не было, и врачам осталось только развести руками, когда сутки спустя в реанимации у Галины остановилось все-таки сердце.

Разом осиротела семья. Не было больше ни вкусных пирогов, которые умела печь только Галина, ни задушевных разговоров, ни дельного совета именно тогда, когда он был особенно нужен.

Полгода спустя после ухода Галины Геннадий объявил Кате, что уходит от нее.

– Почему?! – Катя билась в истерике, не понимая, что происходит.

– Не могу больше. Помогать буду, но жить с тобой сил моих больше нет.

– У тебя другая!

– Нет, Катя. Никого у меня нет, – Гена устало глянул на жену, но объяснять дальше что-либо отказался.

Катя винила всех вокруг, кроме себя. Досталось и Оле, и даже любимой Леночке.

– Чтобы не смели с отцом видеться! Ослушаетесь – домой не приходите.

– Мама, ты себя слышишь? – Оля удивленно посмотрела на мать. – Нам сколько лет? Ты долго еще будешь думать, что можешь командовать нами как хочешь? С отцом я видеться буду. А если тебя что-то не устраивает, могу прекратить общение с тобой!