Любовь Дикого (СИ)

— И что? — головой мотает. — Неужели ты не понимаешь, что это всплывет? А как это отразиться на ребенке? Если мальчик будет, то какой это пример для него? Как ты будешь его воспитывать?

Так, чтобы если и косячил, то в тюрягу не загремел. Никогда.

Но такой ответ лучше Кате не озвучивать. Потому молчу.

— А если девочка? — ее голос срывается. — А вокруг будут шептаться и…

— Да никто и слова ей не скажет, — обрываю. — Каждого уебу.

Блять, сорвался.

— Видишь, — роняет с нервным смешком. — Не поменялся ты. И не поменяешься. Потому что… ну ты такой. Это твоя натура. Иначе не будет.

— Рано об этом говорить.

— Нет, не рано.

Все-таки отталкивает меня. Поднимается. По комнате расхаживает. Кофту одергивает. Обнимает себя руками.

Красивая она. Залипаю. И сам одергиваю себя. Не тот момент. Не тот, блять. Мозг нужно врубить. Сказать хоть что-нибудь нормальное. Успокоить.

— Катя, ну послушай ты меня, — говорю и поднимаюсь.

Стараюсь до нее достучаться.

— Наслушалась уже!

Руками всплескивает. Не подойти.

Ладно. Тогда застываю перед ней, закладываю руки в карманы, чтобы подавить искушение снова ее схватить.

— Над моей репутацией работа идет, — говорю как есть.

Воронцов не распространялся, но дал понять, что процесс требует подготовки. Быстро такие вопросы не решаются.

— За один день никто мне имидж не подправит. Потребуется время. Но в итоге никто и не вспомнит, что я срок в тюряге мотал.

— Два срока.

— Да похер сколько.

Молчит.

Бледная. Взволнованная.

Больше не могу себя в узде держать. Шагаю к ней. Снова заключаю в объятья. На руки подхватываю.

— Кать, прекращай, — говорю. — Тебе нельзя сейчас волноваться. Обещаю, все под контролем.

— Значит, сейчас ты работаешь с такими людьми, — начинает и запинается, поднимает взгляд, чтобы посмотреть в мои глаза. — Эти люди могут настолько исправить твое прошлое?

— Эти люди могут все.

Не нравится ей мой ответ.

Прямо чую.

Повисает пауза.

— Мне завтра на работу, — говорит она, наконец. — Рано вставать. День тяжелый, поэтому нужно хорошо выспаться.

— Понял, — киваю. — Давай спать.

Молчит, а потом разворачивается, чтобы свалить.

— Ты куда? — спрашиваю, мягко за плечо перехватываю.

— К себе пойду, — отвечает. — А тебе лучше уйти.

— Нет, — отрезаю, взгляд ее ловлю и удерживаю. — Я сегодня здесь. И не спорь со мной. Бесполезно.

— Я устала, Демьян, — говорит.

— И устал, — выдыхаю. — Давай ложиться. Вместе отдохнем.

Она смотрит на меня. Голову к плечу склоняет.

Блять, ничего такого не делает, а глотку сдавливает.

— Ничего не будет, — говорю. — Просто спать ляжем.

Не верит. По глазам читаю.

Понимаю ее. Сам себе не верю. Но уже ясно, что черту не перейду. Достаточно за мной косяков. Да и ей действительно отдохнуть нужно.

— Диван разложим, — продолжаю. — Удобно.

Ничего не говорит. И я начинаю диван раскладывать. А она стоит и наблюдает, обнимает себя руками.

— Иди в душ, — замечает вдруг.

— А ты?

Хмурится.

Ладно. Чего так сразу напрягается. Я и не рассчитывал, что вдвоем пойдем в ванную. Это само по себе вылетело.

— Первая не пойдешь?

— Нет, — головой качает. — Постель застелю.

Когда возвращаюсь обратно, на диване уже разложены подушки. Одеяло. Плед. Все равно от меня отгораживается.

— Подойдет тебе? — кивает на плед. — Могу еще другой поискать.

— Нормально, спасибо.

Поворачивается. Хмуро сдвигает брови. Не нравится ей, что я в одном полотенце вышел.

— Давай ложиться, — говорю.

— Рано. Мне тоже надо в душ.

Она уходит. Будто специально время тянет. Не спешит выходить из ванны. Вода льется и льется. Почти теряю терпение, когда наконец наступает тишина.

Но и тогда она не спешит.

Через время все-таки щелкает замок на двери. Слышатся осторожные шаги.

Катя аккуратно идет. Помедлив, присаживается на край дивана. Подтягивает к себе одеяло.

И я это все позволяю.

Пользуюсь темнотой. Свет сам выключил.

Пусть она считает, я не выдержал и уже уснул.

Как только она устраивается на диване, укрывается и затихает, накрываю ее талию ладонью, притягиваю к себе вплотную.

Вскрикивает. Возмущенно так. Ну пиздец.

— Спим, — заключаю.

В темноте не вижу ее, но чувствую. Уставшая. Измотанная. Все еще напряженная. И хотела бы снова послать меня куда подальше, но видно, сил не остается.

Она сокрушенно выдыхает. Не спорит.

— Так, — вдруг локтем меня толкает. — Подвинься.

Больно, блять. Под ребра.

— Демьян!

Подвигаюсь. Даю ей больше свободы.

— Спокойной ночи, — бросаю.

И тянусь, чтобы укрыть нас обоих одним пледом. А после зарываюсь лицом в ее макушку. Целую. Жадно вдыхаю запах.

— Спокойной, — тихо отвечает она.

Так и засыпаем.

44

Просыпаюсь от того, что Катя выскользнуть из моих рук пробует. Осторожно двигается. За мою кисть берется, от себя отодвигает. Плечами ведет, все больше отстраняясь.

Нет. Так у нас дело не пойдет.

Сперва подаюсь на это. Для вида. Пускай расслабится. Не показываю ей, что уже не сплю. Но в последний момент резко обхватываю ее за бедра, возвращаюсь обратно.

— Ай! — вскрикивает. — Демьян, пусти.

— Куда? — крепче к себе притягиваю.

Зарываюсь лицом в ее распущенные волосы. Жадно втягиваю запах. До чего же она ароматная. И пахнет так, что на раз ведет. Мощно накрывает.