Любовь до востребования

Вертолёт сделал круг над стойбищем и улетел.

- Че стоишь? Идем! – дернул Илью за рукав старший бригады оленеводов. – Вещи кидай, надо стадо смотреть. Ты с оленями умеешь?

- Немного.

- Ничего, Решетник сказал, ты на три года здесь, сделаем из тебя человека!

Илья покосился на сияющее лицо чукчи и мысленно скривился: оно ему надо? Но отца он знал, тот ни на уговоры, ни на жалобы сына не реагировал даже тогда, когда Илька ещё щенком был. А сейчас тем более бессмысленно. Заслужил, чего уж, поэтому придётся отбыть сполна.

В ногу что-то ткнулось, Илья опустил взгляд – Саяна! Ах ты, как же с ней быть? Неужели – к чукотским собакам? Может быть, оленеводы пустят, хоть в холодную часть?

- Стадо большое, две тысячи голов, - рассказывал старший. – Шибко много, будем часть отгонять. Руки нужны, и ноги, хорошо, что Решетник тебя прислал. Только собака для чего? Пугливая, хоть и большая и шерсть редкая. Замёрзнет или наши лайки порвут. Совсем слабая. Лишняя, что ли?

- Не лишняя! – ощетинился Илья. – Очень ценная и дорогая.

- Вижу, что ценная, - ухмыльнулся оленевод и продолжил про оленей, - самых жирных бычков и старых важенок, кто зиму не перенесет, скоро забьём. Уже холодно, мясо можно в посёлок отправить. Ваши люди много мяса едят, очень правильные люди!

Волк шагал, рассеянно слушая – какое ему дело до стада? Машинально придержал полость, пропуская внутрь просторной палатки волчицу.

- Э-э! – заголосили чукчи. - Собаку в дом нельзя! Если хочешь, чтобы зиму пережила, не приучай к теплу, пусть, пока нет морозов, привыкает в снегу жить.

- Не обидят? – конечно, оборотницу какие-то лайки не испугают, но тут их десятка два, а она одна. Ну как набросятся все сразу? Отобьется, но ведь и ей достанется!

- Если хороший собака – разберётся. А плохую не жаль, - равнодушно ответил чукча. – Это на Большой Земле собак в дом пускают, кормят от пуза, работу не дают – плохие собаки, слабые. У нас дармоедов не бывает, мы лаек не портим!

- Ну, хоть будку какую-нибудь надо же! Снег идёт, холодно, - возмутился волк.

Какая-никакая, но жена же, должен позаботиться. Человеку не объяснишь, что это не просто собака, но бросить волчицу вот так, на улице, он не мог.

- Снег – это хорошо! Собака нора копает, тепло-тепло спит! – глубокомысленно изрёк старший. – Ладно, пусть неделю в тамбуре ночует, но днём её место на улице, с другими собаками. Через неделю, привыкла – не привыкла, не моя забота.

Илья сам отгородил угол, постелил старую оленью шкуру с почти вылезшей шерстью.

- Зря, - цокнул языком чукча, наблюдая за хлопотами новичка. – Только хуже делаешь. В норе лайке тепло, а здесь она будет мёрзнуть. Я предупредил, ты думай.

Саяна подошла, ткнулась головой в колени, замерла, дрожа всем телом. Волк сел на шкуру, притянул волчицу к себе, обнял и прижался лицом к холодному меху.

- Влипли же мы с тобой! – глухо пробормотал зверю в шею. – Отец раньше времени не освободит, даже пытаться не стоит. Как мы выдержим? Я с людьми, Север заперт, ты – с собаками, Алина запечатана. Мне очень зверя не хватает, а всего-то несколько часов прошло.

Волчица подняла голову и лизнула мужчину в подбородок, заскулила и прижалась ещё крепче.

- Я помогу, чем смогу, но со многим тебе придется самой справляться, - продолжал бормотать ей в шерсть Илья. – Алина говорила, что тебе редко приходилось бегать по лесу, ты не любишь сырое мясо и неустроенность. А я терпеть не могу работать вместе с людьми и бегать за оленями. Предпочитаю видеть оленину только в качестве обеда или ужина. Держись, Саяна, нам больше не на кого положиться, кроме друг друга.

- Эй, Илька, айда в дом!

И началась новая жизнь.

Подъем рано утром, завтрак и в стадо. Ночная смена сдаёт дежурство и идёт отдыхать. Олени на месте не стоят, подъедают ягель и переходят дальше. Маршрут заранее обговорён, сворачивать с него нельзя. Олени, конечно, животные стадные, но пугливые. Если из общей массы выбьется один или два, за ними тут же ломанутся остальные, а бегущую рогато-копытную перепуганную массу остановить непросто. Не остановишь – лови потом оленей по всей тундре, а если еще и с другим стадом перемешаются – головная больна несколько дней. Пока отсортируешь, пока выловишь…

Илья к вечеру ни ног, ни рук не чуял. Приползал и, наскоро покидав в себя ужин, падал, как в омут проваливался.

Саяне тоже доставалось. Как самую крупную, её сразу стали запрягать, привязывая сразу за передком нарты. Сюда ставили самых сильных собак, ведь им приходилось тяжелее других. Волчица выматывалась, чуть не до крови сточив в первые же дни когти, да и бич погонщика доставался ей чаще.

Остальные лайки тоже работали, в тундре не отлынивал никто. Собаки помогали со стадом, следя, чтобы ни одно животное не сбежало, перекрывали нежелательные направления, не пуская туда оленей. И охраняли от хищников. А еще собаки принимали участие в охоте.

Саяна из комфортной и сытой жизни сразу попала на её задворки. В клане отца, да и в северном клане, она жила припеваючи, её никто никогда не прессовал и не унижал, а чукотские лайки волчицу боялись и, одновременно, пытались выжить. Давать им отпор она поначалу не очень умела, поэтому быстро обзавелась некоторым количеством ран, к счастью, для жизни не опасных. Ночевать у стенки палатки на облезлой шкуре было холодно, волчица попробовала присоседиться к кому-нибудь из лаек, ведь вместе теплее! Но собаки вскакивали и убегали, не желая иметь с чужачкой ничего общего. При кормёжке лайки сплочённо бросались на мясо, оттирая более рослую волчицу. Не один раз она оставалась голодной, пока не научилась кусаться и прорываться к еде с боем. Но она была одна, а собак много. Лайки объединились против волчицы, чувствуя её неуверенность, и принялись третировать – прикусывать исподтишка, выгонять с лучшего места, воровать её еду. Саяна не справлялась, с каждым голодным днём, с каждым новым укусом теряя силы. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась тихая травля и чем она закончилась, но однажды Илья увидел, как три крупные лайки-заводилы бросились на его волчицу. С криком он схватил ближайшую слегу и от души отходил зарвавшихся собак, а раненую самку занёс в палатку, зло сверкая глазами, ожидая возмущения от оленеводов. Но чукчи промолчали, не выгнали, позволили несколько дней продержать волчицу в тепле и безопасности. Потом, правда, ей всё равно пришлось вернуться на улицу, но собаки урок запомнили, к новенькой больше не совались. Да и Саяна стала себя увереннее чувствовать, отлежавшись и подкрепившись. Потихоньку просыпалась память предков, проявлялись инстинкты, закалялся организм. И, вернувшись на улицу, она отказалась таскать нарту, недвусмысленно дав понять, что больше запрягать себя не позволит.

- Э, да она сбесилась, что ли? – неуверенно предположил старший, глядя на ощетинившуюся Саяну. – Надо стрелять.

- Я тебе выстрелю, - к счастью, в этот момент Илья оказался на стоянке. Страшно представить, что было бы, если бы чукчи застрелили волчицу! – Решетников разве не приказывал беречь эту собаку?

- Он сказал, что за собаку ты отвечаешь, а мы должны за тобой следить. Чтобы не помер раньше времени. Про собаку ничего не говорил. Но ты знаешь обычай – бешеную лайку надо пристрелить, пока она не перекусала других. Что без собак будем делать? Отойди.

Но Илья загородил собой рычащую Саяну и едва сам не зарычал.

- Я сказал – не смей трогать эту собаку! Она не ездовая и не бешеная! Со мной будет к оленям ходить. И только посмейте сделать ей что-то плохое!

- Ладно, если хочешь возиться – кто против? Но за всё, что эта собака натворит, отвечаешь ты сам.

И каждый день, разделив в Саяной свой завтрак, Илья забирал волчицу в тундру. Первое время толку от неё было немного, но постепенно она поняла, что нужно делать, побеги оленей почти прекратились, работать стало легче, и мужчина к вечеру уже не выматывался так, что не было сил даже моргать.

Посмотрев, как кормят собак, он вызвался делать это сам, и с тех пор жизнь Саяны ещё улучшилась: первый и лучший кусок Илья давал ей, и только когда волчица начинала есть, кидал мясо остальным. Чукчи не вмешивались.

Прошло два месяца, наступила настоящая зима. Морозы поджимали, солнце больше не показывалось, и холодную тундру освещали только звёзды да сполохи северного сияния. Олени больше тратили времени, выкапывая ягель, бегать приходилось меньше. Но то тут, то там оленеводы стали замечать волчьи следы. Хищники кружили, пока не подходя близко.

- Как сильно проголодаются, нападут, - уверенно предсказал старший. – По четверо будем дежурить.

Волчица научилась копать правильную нору, и отсыпалась теперь в относительном комфорте. От сырого мяса и активного образа жизни она обзавелась отличной мускулатурой, тёмно-серая шерсть ещё больше отросла и распушилась. Зверь теперь неплохо ориентировался и почти каждый день добывал нескольких леммингов, дополняя рацион.

- Смотри-ка, хорошая собака получается, - удивлялся старший. – Правильно говорил – хорошая жизнь собаку портит, пожила на холоде, поголодала – научилась и еду защищать, и отпор давать. Видишь, Илька, ты помог ей, а она теперь тебе помогает.

- Я звал вчера, хотел за оленем послать, не пошла, - усмехнулся второй оленевод. – Только Ильку слушает, ему верна. Хорошая собака.

Они на самом деле стали неразлучны. Не с чукчами же ему разговаривать? Нет, разговоры поддерживал, конечно, но были вещи, которые он мог сказать только соплеменнику. В бригаде кроме него больше оборотней не было. Раз в десять дней приезжал вездеход, привозил продукты, но волки держались несколько отстранённо, предпочитая наблюдать, но не лезть к бете с помощью или подсказками. Новости передавали. Так Илья узнал, что альфа со своей парой посёлок покинули.

- В Москву улетели, - объяснил Тулун, как раз решивший лично навестить соплеменников, посмотреть, как у них тут дела. – На второй день Праздника первого оленя уехали, даже не стали окончания дожидаться. Максим Данилович всё подбил, к зиме подготовку завершили, добытое за лето золото очень выгодно сбыли, дела он почти за неделю до отъезда Кузнецову передал, Анатолию не впервые за альфу оставаться, так что клан не в обиде. Волчицы говорят, повёз вину заглаживать. Больно Ольга Петровна за наказание на него обиделась

- Надолго? – глухо поинтересовался Илья.- Уехали надолго?

- Скоро ждём обратно. Сам знаешь, альфа не любит планами делиться, можем только гадать. Хотя… Кто знает? Может быть, она его уже простила. А нет – один приедет. Если самке вожжа под хвост попадёт, её и танком не остановишь, а ваши с альфой пары к дисциплине непривычны. Что мы всё о Максиме Даниловиче? Лучше рассказывай, как вам тут живётся?

Илья с облегчением отозвался, охотно поведав про особенности новой жизни. Пожаловался, что чукчи Саяну едва не пристрелили, а потом с восторгом рассказал, как они вместе с ней отлично управляются со стадом.

Тулун кивал, внимательно слушая, время от времени вставляя реплики.

Уехал он довольный – альфа как в воду глядел!

Вездеход ушёл, волк тряхнул головой и решительно направился к снежной норе, где отсыпалась Саяна. Он полюбил сидеть на привалах с ней в обнимку, угощать вкусными кусками, обнимать, вдыхая запах шерсти, остро тоскуя о Севере. И делиться лаской, гладя и почёсывая, а волчица шлёпала языком и поддевала носом – мол, продолжай.

Товарищи по несчастью, по сути, выброшенные на обочину прежней жизни, им пришлось не только мобилизовать все силы организма, но и научиться доверять друг другу, помогать и поддерживать.

А жизнь клана, отец, Ольга…

На данное время всё это было далеко и не важно.

Раньше Илья был уверен, что самку и самца сближает только секс. Потом появляются щенки, и родители становятся друг к другу ещё ближе. Но оказалось, что совместные трудности, работа на износ, сложные условия быта и ежедневный риск тоже сближают, причём, без всякого секса. Когда не на кого положиться, кроме мохнатой подруги, когда не с кем поговорить, пусть и безответно, когда только она тебя понимает – прикипаешь, врастаешь, привязываешься, связывая невидимой нитью сердца.

Оказалось, что Саяна умеет слушать так, как никто до неё – или, может быть, он раньше этого не замечал? Но раньше он многого не замечал, принимал как должное, считал обычным, ведь у единственного сына альфы клана было всё и даже больше, чем всё, шёл по жизни, играючи. Самки? Любая свободная была только рада вниманию первого беты. Уважение соплеменников? Он в нём не сомневался. Деньги? В тундре они были ни к чему, но Илья знал, что его счёт регулярно пополняется. Если бы он захотел посмотреть мир, то мог себе ни в чём не отказывать. Почти ни в чём. Другой вопрос, что никуда ехать не хотелось, ему и дома было хорошо. Купить мог почти всё – доставили бы прямо к дому.

А потом случилась эта поездка, где он познакомился с Алиной. И захватившая их обоих страсть. Казалось – вот оно, счастье! Нашёл, встретил, женился!

И громом среди ясного неба – Ольга. Север как с ума сошёл, рвался, тянул, убеждал, что именно она – их пара! Илье Оля и самому понравилась. Не настолько яркая, конечно, как Алина, но очень даже ничего. О чём он думал, когда, уже женившись, пусть пока только по людским законам, позволил Северу найти и взять другую самку? Да ни о чём. Вернее, что это последняя возможность хорошенько оторваться перед семейной жизнью, ведь после обмена метками у него будет только Алина. А Ольга возьми да окажись истинной для его волка!

Сейчас, оглядываясь назад, он не представляет, что было бы, не нагони их отец. Как пить дать, он, под влиянием опьянённого зверя, свинтил бы за Умкой, а гон в таком случае может несколько дней продолжаться. Обеспокоенные его долгим отсутствием, отец и тесть обязательно бы подняли волков, и сладкую парочку быстро нашли. А там… Отец прав, Марков не снёс бы оскорбления дочери, и Алина… Алина не оставила бы поступок сестры без последствий.

Отец одновременно и спас их, и погрузил в ад. Север бесился, чувствуя на Ольге запах Снега и Максима. Бесился Север, сходил с ума и Илья. Алина, чувствуя перемену в отношениях, мягче и добрее не становилась, подливая масла, а он и без этого еле себя сдерживал. Это она ещё не знала, кем на самом деле является для его зверя Ольга!

Наверное, всё получилось бы, научись он не реагировать так остро. И думать. Думать, как учил отец, а потом говорить или делать, но эмоции взяли верх.

Теперь он здесь и, по иронии судьбы, они с Саяной сейчас привязаны друг к другу гораздо прочнее, чем если бы вместе уехали на новые участки.

Может быть, это именно то, что им с Севером и было нужно?

Жаль, что он не слышит своего зверя, не может с ним поговорить, узнать его мнение. Как же он по нему скучает!

***

Кофе Максим не любил, поэтому чтобы скоротать время до приезда Игната, просто медленно бродил по «Домодедово», рассеянно рассматривая пассажиров, интерьеры и табло.

Телефон разразился трелью примерно через час.

- И тебе привет! Где встал? Хорошо, я понял!

Вместе с носильщиком, вернее, возильщиком тележки, Максим забрал из камеры хранения тщательно упакованные подарки и вышел на привокзальную площадь. Игнат тут же подрулил к тротуару, припарковался и вышел, чтобы помочь перенести сумки в багажник.

- Я не понял, вы, дядя Максим,по частям решили в Подмосковье всю Чукотку перевезти? – пошутил молодой волк, когда последний баул занял своё место.

- Да нет, это так, мелочь, - улыбнулся альфа. – Рассказывай, как дела? Вырос-то как! Сколько мы не виделись – лет десять? Не узнать!

- Хорошо всё! Бауманку закончил, ну, отец, наверное, говорил. Он, похоже, красным дипломом больше меня гордится, - автомобиль плавно вырулил на автостраду и начал набирать скорость. – Настя в Америку к деду ещё летом уехала. К новому году ждем обоих. Даше ещё годучиться, она в Сеченова, на педиатра. Отец доволен, но вместе с Дарьей пришлось и Сергею поступать, и учиться так, чтоб не отчислили. Первые три года выл, а сейчас ничего, втянулся.

- Телохранитель?

- Вроде того. Папа категорически не согласен отставлять дочерей без присмотра, - рассмеялся Игнат. – Одна Станислава вырвалась из-под опеки отца, правда, тут же попала под опеку мужа. Но вроде бы оба ничего против не имеют. А две другие еще самореализуются, не спешат искать половинки. Даже представить не берусь, через какой прессинг придётся пройти волкам, которые окажутся парами Дарьи и Анастасии. Отец их не точто под микроскопом рассматривать станет, он их на составные разберёт!

- Сам-то никого не встретил ещё?

- Нет. Но мне спешить некуда, обязательно встречу! Чтоб, как у папы с мамой – не просто глаза в глаза, а обнявшись, вместе по жизни и в одну сторону! В горе и радости.

За разговорами дорога прошла незаметно.

Игнат лихо подрулил прямо к особняку Верховного и притёр машину прямо напротив крыльца.

- Спасибо за отличную компанию и быструю доставку! – улыбнулся Максим.

- За вещи не переживайте, сейчас волки в вашу комнату отнесут, - кивнул Игнат.

Максим вышел, огляделся – не Север, однозначно. Теплынь, градусов шестнадцать, не меньше, деревья все в золоте и багрянце, газоны зелены, будто и не осень. Бабье лето, как говорят люди.

И волки в лёгких ветровках да курточках.

- Забыл, куда идти? – весёлый голос Верховного оторвал от разглядывания окрестностей.

- Нет, любуюсь. До чего же хорошо у тебя! – Максим в три прыжка поднялся на высокое крыльцо, и мужчины стиснули друг друга в объятиях.

- Тебя как законсервировали! – Андрей отодвинул волка, окинул его взглядом и хлопнул по плечу. – Сколько лет знакомы, а ты всё не меняешься!

- Да где ж не меняюсь? Седой уже. А у тебя, вон, ни волоска ещё, - отмахнулся Решетников.

- Где седина, не вижу? Как пятьдесят лет назад блондином был, так и сейчас один в один. Только матереешь с каждым десятилетием. Идём в дом, что мы на пороге?

Мужчины зашли внутрь.

- Сам провожу, - сделал отмашку молодому волку Андрей Антонович.

- Альфа, я, - начал Решетников, но был остановлен хозяином.

- Знаю, не просто повидаться приехал, этого от тебя не дождёшься, но сегодня ты – наш с Таней гость, поэтому никаких разговоров о делах и проблемах! Верховный и альфа северного клана встретятся только завтра... Знаю, перелёт долгий, тяжёлый, ты устал, поэтому оставляю тебя. Отдохни, освежись, ужин через 2 часа.

Верховный ещё раз хлопнул Максима по плечу и распахнул дверь в просторную комнату.

- Располагайся. Вещи уже должны были занести. Если захочешь перекусить или выпить – скажешь Гене, - альфа кивнул на того же волка, что пытался проводить гостя, и теперь просто шел следом. – Всё мигом доставят. Но рекомендую сильно на закуски не налегать, там повар вместе с Таней колдует, стараются.

- У меня есть кое-что, что надо бы на холод, - пробормотал Максим.

- Так Гене и передашь, он пристроит. Ладно, не буду тебя мучить, отдыхай!

Что везут с Севера?

Правильно – копченую кету и горбушу, а также корюшку. И икру, конечно же. Такой рыбы не купишь в Москве, пока туда довезут – десять раз переморозят, а коптят потом тяп-ляп. Он же отобрал настоящую, правильного копчения. Для себя делали, это о чём-то говорит!

Молодой волк унёс вкусные подарки на холод, а Максим сначала принял душ и переоделся, потом уже разобрал остальные гостинцы.

Большую медвежью шкуру – больше всего места и веса занимала! Почти такую же, как волки подарили Ольге, но этого медведя он лично сам добыл. Нарядные унты – всему семейству. Связку искусно выделанных песцовых шкур, и так, по мелочи, всякого.

Знакомы с Андреем они давно, еще когда Эндрю на Аляске жил. Да и потом не раз пересекались с Антонио, и с его сыном.

Когда Андрей перебрался в Россию, Максим поддерживал его, помогал скорее освоиться. И огорчился, когда волк выбрал столицу, а не его клан. Но, сожалея сердцем, умом понимал – мало кого прельщает суровая северная жизнь. Тут надо родиться, врасти в эти земли всем существом, полюбить всей душой – только тогда тундра станет домом, а не тюрьмой.

И радовался, когда молодой волк стал Верховным.

В последние годы они общались больше по телефону, да на слётах, всё не было времени на поездки, но дружеских отношений не растеряли. Завтра ему предстоит непростой разговор с альфой, как-то примет его откровения Андрей? Дружба дружбой, но Верховный слыл справедливым и кумовства не терпел.

Мужчина принял душ, переоделся и с наслаждением вытянулся на кровати.

Луна, как же он вымотался!

Работа на износ, когда он спешил закончить подвоз всего необходимого для зимовки, реализовать добытое золото и передать дела Анатолию, ежесуточно отнимала не меньше двадцати часов.

А чего стоило подготовить отступление, учитывая, что никто, кроме альфы и Тулуна не должен был о нём узнать?

Ольга не верит ему, он понимал это. Отсрочка, которую Максим выторговал, давала возможность волчице прийти в себя, и, как он надеялся, уберечь женщину от необдуманных поступков. Он старался вести себя так, как принято после наказания – будто ничего не было. Провинившийся получил урок, больше ему никто о проступке и наказании напоминать не станет, умный и сам сделает выводы с первого раза. Но Ольга дичилась, злилась, негодовала – он видел это, чувствовал. А еще постоянно скулил Снег, жалобно заглядывая в глаза. Пришлось сжать зубы и выгуливать волка подальше от Оли – ей неприятно видеть Максима, а волк, вроде бы ей ничего плохого не делал, но он – часть того же Максима. Бесконечно виноватая и раскаивающаяся часть.

Зрелище ползающего за ней на брюхе волка девочку не порадовало бы. Наоборот, и так всё сложно, а тут ещё ей Снег на голову со своими гормонами и надеждами!

Довольно быстро Максим понял, что Ольгу потрясло не столько само наказание, как таковое, как то, что она не смогла противостоять волку. И что оказалась в полностью подчинённом положении, когда от неё почти ничего не зависит.

Росла без отца, он должен был учитывать этот момент!

Девочка с малолетства привыкла рассчитывать только на себя, не было рядом волка, который оберегал бы, защищал. И учил. В том числе, при помощи наказаний, если щенок с первого раза не понял, не усвоил. Был дядя, но судя по Алине Викторовне, её родитель предпочитал давать дочери всё, что она ни попросит, лишь бы не плакала и под ногами не путалась. Вот и получились две недоволчицы – одна излишне самостоятельная, не признающая ничей авторитет, не умеющая слушать и подчиняться старшему, какими выросшие с отцами самки не бывают, другая и вовсе больше человек, чем волчица. Изнеженная, капризная, лживая и подлая. А он не сразу в этом разобрался.

Теперь же уязвлённое самолюбие Ольги обязательно толкнёт её на побег. Хоть он Луной поклянётся, что отпустит, она всё равно убежит. Потому что ей нужно доказать, в первую очередь самой себе, что она в опеке самца не нуждается, не пропадёт нигде и со всем сама справиться. А теперь, когда Илья, вернее, Север, не сможет бросить Алину и сбежать к Умке, то для Ольги больше нет смысла оставаться в тундре. И для неё очень важно – сама она уйдёт или её вернёт в клан альфа, как не подошедшие сапоги в магазин. Ведь все уверены, что они – потенциальные и строят отношения, а тут всего через несколько недель – «я возвращаю, не сошлись характерами». Другое дело, если самка ушла сама, решив, что этот самец ей не подходит.

В общем, ясно одно – Ольга собралась бежать. Он может остановить, запереть, а потом отвезти её в клан Маркова, но это поставит окончательный и бесповоротный крест на всех отношениях. Даже дружеских. Есть другой выход – помочь самке выбрать правильное направление, где у неё будет шанс добраться в целости и сохранности. Подстраховать, помочь, но так, чтобы она ничего не заподозрила. Оля должна быть уверена, что всего добилась сама, это поднимет ей самооценку, вернёт радость жизни и уверенность в собственных силах.

Если впоследствии она кому-нибудь расскажет о побеге, любой волк посчитает, что альфа северных мышей не ловит и совсем ни на что не годится. Но лучше так, чем волчица будет себя поедом есть и терзаться, что не сумела настоять на своём... А он переживёт, тем более, ему в глаза такое заявить не каждый решится.

И оставшиеся четыре часа из суток, он готовил для жены безопасный путь. В первую очередь перевёл на именную карту внушительную сумму, подложил под обложку паспорта одну купюру, и устроил так, чтобы волчица смогла забрать документ вместе с начинкой.

Был вариант, что она спросит у него про карту, но женщина промолчала.

Дальше надо было подготовить перелёт. Наиболее удачным вариантом для волчицы был бы перелёт в роли собаки. Пришлось раскинуть мозгами, ведь чукчи ничего не должны были знать. На деле вывести из строя лучшую суку Исе для альфы оказалось делом пяти минут – стоило надавить на собак силой, слегка показав им энергетику Снега, как те немедленно разодрались, не понимая, от кого исходит угроза.

Но до этого он поговорил с Ириной, и теперь волчицы весь день щебетали, передавая новости, рассказывая про уклад жизни северных людей и оборотней, про географию Чукотки, ближайшие города, транспортные узлы и особенности жизни на Севере. Сам тоже в стороне не стоял – про московскую выставку собак Оля узнала именно от него.

Чего стоило ему держаться – никто не знает, и слава Луне! Тулун только вздыхал и наваливал на себя побольше дел, стараясь хоть как-то разгрузить альфу. Время поджимало, Максим почти не спал и ел на бегу, но зато успел всё вовремя. На случай, если оленеводы не клюнут на «ничью» лайку – а он был уверен, что Оля прибьётся к аргишу Исе в виде собаки – у него был запасной вариант, благодаря которому эта «собака» попадала на борт самолёта в любом случае, но всё прошло, как он и планировал. Ольга настолько старалась понравиться оленеводам, что перестаралась, и те буквально вцепились в неё, устроив фееричный скандал в аэропорту, когда ценная сука пропала из клетки. Ничего, переживут.

Максим прикрыл глаза, вспоминая, как следовал в отдалении за волчицей все дни и ночи, держась с наветренной стороны и не показываясь на глаза. Как радовался, что Оля догадалась забрать с собой шкуры и спала в тепле. Сам он о такой мелочи для себя позаботиться не успел, снега же было не настолько много, чтобы спать в нём, как в норе, и волк за всю дорогу ни на одной ночёвке не смог хорошо отдохнуть. Зато он правильно рассчитал точку, где нужно подстрелить и разделать оленя, чтобы волчица обязательно на него натолкнулась и смогла нормально поесть! Тулун, молодец, выполнил всё идеально. Интересно, что подумал пилот о придурковатом охотнике, который хотел подстрелить оленя непременно в определённом месте? Пришлось полетать, прежде чем удалось подогнать стадо диких оленей, куда нужно. А потом оказалось, что охотнику нужна была только одна задняя нога, остальное мясо, включая шкуру, он бросил в тундре. Шкура, кстати, предназначалась волчице, но поскольку та не прельстилась, Максим позволил себе немного отдохнуть, завернувшись в неё. К утру мездра задубела на морозе, превратив шкуру в жёсткий кулёк, и ему пришлось повозиться, выбираясь. Сразу вспомнилось испытание – неспроста новичков связывали! Умение выбираться из плотного кокона может спасти жизнь. Иногда, когда оборотня застигала непогода, а до дома бежать и бежать, спастись от стужи и голода можно было, убив оленя и сняв шкуру. Вывернув её мездрой наружу, волк заползал внутрь, сверху присыпал снег, получалось тёплое убежище. Буран мог длиться неделю, при наличии мяса, пусть и мороженого и убежища, волк нормально пережидал. Но по окончании пурги ему нужно было выкопаться наверх, сквозь слой снега, а до этого вылезти из задеревеневшей шкуры. Предки не были идиотами и ненужных испытаний не устраивали!

Когда Оля встретилась с оленеводами, он позволил себе немного расслабиться.

Да, волчица изображала собаку и тянула нарты, но это был её выбор, она чувствовала себя победительницей, знала, что справляется и гордилась собой.

В Певеке ему пришлось перекинуться, забрать объемный багаж, который несколькими днями ранее привезли вертолётом и оставили у надежного человека, пройти регистрацию и идти на посадку.

Весь полёт, все одиннадцать часов, Максим переживал, как там Ольга? – и так и не смог уснуть.

Долетели, и он, вконец измученный, чуть не попался, потеряв бдительность. Слава Луне, обошлось!

Оля выбралась из тундры, прилетела в столицу, она счастлива и довольна собой. Теперь она возьмет номер в гостинице и будет приводить себя в порядок, или он ничего не понимает в женщинах. И проверит карту. А дальше… Дальше могли быть варианты.

Максим глубоко вздохнул и вымотанный организм, наконец-то, соскользнул в сон.

Что-то щекотало веки, и волк распахнул глаза и привстал, озираясь.

Ох, ну ничего себе!

Веселый солнечный лучик, обнаружив узкую щель между шторами, просочился внутрь комнаты и весело скакал по подушке.

Максим ошалело повёл головой – сколько же он проспал? Судя по солнцу – волк встал, подошёл к окну и, отодвинув занавеску, выглянул наружу – сейчас позднее утро! Выходит, ужин он проспал?

Желудок немедленно отозвался, подтверждая – да, проспал! Ещё как проспал! И вообще, последний раз он получал нормальную еду ещё в тундре – мясо оленя. Как бы давно пора подкрепиться!

Часов четырнадцать придавил, не меньше. Вот это его накрыло!

Чуткое обоняние позвало к столу, на котором стоял большой поднос с тарелками. Из-под крышек просачивался аромат чего-то сытного, рука сама потянулась снять крышки. Но посередине подноса белела записка, и Максим первой взял именно её.

«Будить не стали. Встанешь, перекуси и набери меня. Энд».

На тарелках обнаружился холодец, отварная говядина, тонко порезанное солёное сало с чесночком и хлеб. Организм радостно взвыл.

Но сначала – в ванную!

Наскоро ополоснувшись, волк добрался до еды и в мгновение ока подчистил тарелки. Только тогда дошла очередь телефона.

- Выспался?

- Не то слово!

- Да, хорошо же ты себя умотал, этак и лапы можно отбросить. Я сейчас зайду к тебе или нет, давай лучше ты ко мне спускайся. Я в кабинете. Гена проводит.

Решетников едва успел положить телефон, как в дверь постучали – Гена!

Связь у Верховного налажена просто на удивление.

Кабинет альфы располагался в отдельном крыле дома, на первом этаже. Максим с интересом осматривался – солидно, дорого. В приёмной кожаные диваны цвета топлёного молока, на полу толстый белый ковёр – явно не из искусственной шерсти. Светлые стены, шторы, стеклянный столик – ощущение простора и света.

Вместе секретарши, как заведено у людей, в приёмной гостя встретил молодой, но крепкий волк с цепким взглядом – помощник альфы.

- Проходите, Андрей Антонович вас ждёт, - пригласил он Максима и сам распахнул перед ним массивную дверь в кабинет Верховного.

- Не голоден? – осведомился Андрей. – А то, может быть, чего посущественнее? До обеда еще часа полтора-два.

- Да нет, червячка заморил, дотяну, - улыбнулся Решетников. – Нехорошо как вышло! Хотел посидеть с вами, С Таней даже не встретился ещё. Да сморило меня.

- Не мудрено, ты себя в зеркало видел? Странно, как на своих ногах добрался, - фыркнул Верховный. – Отоспался – и прекрасно. Вечером посидим, по-семейному. А сейчас давай, рассказывай, что стряслось. Попробуем разобраться.

Максим кивнул и пошарил взглядом, решая, куда присесть – на стул или в кресло.

- Садись уже, кресло не кусается.

- А то я боюсь!

Мужчины помолчали. Андрей – давая возможность Решетникову собраться с мыслями, Максим – решая, с чего начать.

- Вляпался я, Эндрю, как никогда. Даже не подозревал, что так сумею, - приступил он к рассказу.

Подробно, обстоятельно, с самого начала – про сложные отношения в регионе, Илью и Алину. Про Ольгу и в каком виде и состоянии он обнаружил их в лесу. Про свое решение, и что из всего вышло. Испытание, обман, порка, побег – он не упустил ничего, скрупулёзно выкладывая перед альфой картину последних месяцев своей жизни. Не приукрашивая, не замалчивая, не давая оценку своим или чужим поступкам – только голые факты.

- Сильно, - после продолжительного молчания произнёс Волков. – Что решил?

- А что тут решать? Почувствовать себя сильной, взять надо мной реванш я Ольге помог. Надеюсь, ты не расскажешь ей о моём участии в её побеге?

- Нет конечно.

-Да, не надо ей этого. Пусть будет уверена, что сама всё сумела, - Максим потёр лоб, полез в карман пиджака, выложил на стол несколько документов. – Развод я оформил, вот свидетельство. Ещё – Олин аттестат, диплом и остальное. Подарки, что ей преподнесли волки клана, и мои в том числе, я распорядился – доставят Ольге, когда она определится с местом жительства. Рассчитываю, что ты поможешь узнать адрес. Деньги я ей на счёт перевёл, всё-таки она была женой альфы клана, пусть и недолго, но отпустить её с одним чемоданом считаю неправильным. Оборотням скажу, что отпустил и развёлся. Они поймут, видели, что у волчицы не лежит душа к Северу, да и принять наши наказания и образ жизни она никогда не сможет.

- Может быть, ты торопишься? Подожди, дай ей время успокоиться. Вполне возможно, самка и сама догадается, что твоей вины нет. Отца не было, а дядя не позаботился научить, что теперь поделаешь! Если не нарушать, то и наказаний не будет, это же очевидно! Мы все живём по правилам, и все бываем наказаны – так или этак, когда ими пренебрегаем.

- Зачем? – Максим вскинул голову, взглянул на Андрея потухшим взглядом. – Она меня ненавидит, я всегда буду напоминанием о порке, ни к чему лишний раз маячить у неё перед глазами. В моём клане её ничего не держит, пусть живёт, как нравится. Если Илья захочет - вернёт или сам уедет к своей паре.

- Судя по твоему рассказу, она вполне адекватная волчица. Должна же понять, что ты не мог иначе! Да я сам, окажись в такой ситуации, поступил бы аналогично! Сын, конечно, у тебя балбес, одно оправдывает – молод. Есть надежда, что мозг заработает, тем более, ты ему и его самке хорошее наказание определил. Если не совсем никчёмный – выправится. Единственно, три года многовато, я в июне всё равно собирался навестить дальние кланы, заеду и к вам. Посмотрю на твоего Илью, на волчицу, если увижу, что процесс идёт в правильном направлении, то к осени наказание с них сниму. К Маркову, кстати, тоже надо завернуть. Он давно тихо воду мутит и не только под тебя копает – Восточно-Сибирский клан ему тоже интересен. Пытался через дочь пролезть, мне докладывали, да не сложилось – волчица даже потенциальной с нужным волком не оказалась, а сам сибирский альфа давно в паре. Признаю, ты виртуозно избежал конфликта, но жить на вулкане – не дело, поэтому Маркову придётся ответить на некоторые вопросы.

Волков покачал головой.

- Подумать только, на Севере едва не случился передел, чудом избежали жертв… И по закону Виктор был бы в своём праве. Может быть, твоему Илье и не помешает три года оленей пасти?

- Андрей, я уйти хочу, - опустив голову, буркнул Максим. – Всё, не могу больше. Всю душу из меня вымотало, нет больше у меня ни огня, ни сил.

- Конечно, отдых необходим, как и смена обстановки, - поддержал Волков. – Бета твой справится, очень хороший волк, а ты по миру поезди, развейся.

- Нет, ты не понял, я совсем хочу уйти. Вон, к Антонио подамся, будем с ним на пару, два бобыля, век доживать.

- Какой доживать, тебе же всего сто двадцать? Или сто двадцать пять? Другие в этом возрасте только первенцем обзаводятся, а он на покой собрался! – возмутился Верховный. –Где я наберусь нормальных альф, если они из-за каждого просчёта начнут в Америку сбегать? Невозможно всё предусмотреть, ты же не компьютер, а живой оборотень, ошибаются все, и я в том числе. Потом, что ты скажешь в клане – «я устал, я ухожу»?

- Я не парный альфа, а ттвой собственный указ гласит…

- Не выдумывай! – сердито оборвал его Андрей. – Это относится к никогда не бывшим в паре альфам, у кого ещё ни пары, ни ребёнка не было. Какие из неженатиков вожаки? Чему он научит молодых, если сам не сумел отношения построить и сохранить? Если понятия не имеет, как к щенку подойти, что щенки любят, чего хотят или боятся? А тот альфа, кто был в паре, имеет ребёнка, но овдовел, может руководить стаей, пока сам не решит уйти или пока ему вызов не бросят, и он не проиграет бой. Там же всё разъяснено, твои волки на такую лапшу не поведутся!

- Я решил уйти, - твёрдо повторил Максим. – Тогда так и скажу – устал, начал допускать ошибки, нет сил. В стае всё налажено, перезимуют без проблем, Анатолий – опытный волк. Если никто ему вызов не бросит – останется не и.о, а полноценным альфой. Он потянет, я ручаюсь!

- А ты – в Америку?

- Сначала – да.

- А потом?

- Пока не знаю, решу по ходу дела.

- Не одобряю, но заставлять не стану. Если решил – поддержу, хоть мне и жаль терять такого альфу. К слову, отец в середине декабря сам сюда приедет, внучку привезёт. Может быть, пока у нас поживёшь? Если не хочешь – найдём отдельное жильё. Не надо тебе прямо сейчас срываться, не делают такие дела на горячую голову.

- У меня самолёт в пять утра, через Анадырь полечу. Про своё решение об отставке я должен клану рассказать сам, глядя им в глаза, я же не сбегаю, а просто слагаю с себя полномочия. Мы вместе столько всего пережили, работали, как проклятые, выручали друг друга – они имеют право услышать всё от меня лично.

- Ты прав.

- Поживу дома некоторое время, соберу кое-какие вещи, навещу Илью. Ушёл бы в оленеводческую бригаду, где сын, да не хочу мешать им с волчицей.

- Думаешь, получится пара?

- Кто знает? Увидим. Ты не забывай, что зверь Ильи признал волчицу Ольги своей истинной, а она ему ответила. Может быть, получив свободу, Илья рванёт на поиски Оли, и у них всё сладится? Я буду рад любому варианту. В любом случае, прежними из тундры они не вернутся.

- Ну, ну, - кивнул головой Андрей, нажимая на кнопку. – Что ж, по делам региона мы еще чуть позже поговорим, подробнее расскажешь, что там и как. Про договор с Марковым тоже. Алексей, распорядись, - обратился он к вошедшему помощнику, - пусть нам обед сюда принесут. Татьяна Игнатьевна ещё не вернулась?

- Нет, не вернулась, обед через несколько минут, - ответил волк и замялся.

- Что-то случилось? – насторожился альфа.

- Ничего такого. Звонила некто Ольга Леванцева, представилась супругой Максима Даниловича. Просила записать её на аудиенцию в ближайшие дни.

Максим и Андрей переглянулись.

- Ты надолго прилетел? – поинтересовался Верховный.

- До часа ночи я совершенно свободен, а потом надо будет в аэропорт, самолёт в пять утра, - ответил Решетников.

- Ага, - кивнул своим мыслям Андрей Волков и обратился к помощнику. – Перезвони самке и у себя отметь – в десять утра завтра. Возьми адрес, где она остановилась, скажи, что за ней заедет машина.

Алексей кивнул и скрылся за дверью.

Андрей развернулся к побелевшему Максиму и хмыкнул:

- Не собираюсь я её отчитывать или докладывать о твоих решениях. Просто выслушаю, что она хочет сказать, да отдам ей документы. Она – свободная, взрослая волчица, пусть живёт, где захочет. Нужна будет помощь – посодействую, нет – ни на чём настаивать не стану. Заодно посмотрю, что за самка, что один из самых надёжных волков от неё голову потерял. О, вот и обед! Что-то я от ваших новостей проголодался. Как волк!

Ради старого друга Андрей отодвинул все несрочные дела. Весь день и весь вечер, до самого отъезда Максима в аэропорт, они провели вместе. Вспоминали старое время, обсуждали дела кланов, делились идеями и информацией. Просто шутили или обменивались мнениями. Только к вопросу об отставке больше не возвращались.

Максим держался достойно, но чувствовалось – ему очень и очень непросто. Конечно, Верховный мог приказать, и остался бы Решетников на своём месте, никуда не делся – против приказа Верховного не попрёшь, но смысл в этом? Волк с потухшим взглядом, забота о клане в таком состоянии ему будет в тягость, оборотни это сразу почувствуют. Не дай Луна, начнут альфу жалеть!

Да, жизнь – непростая штука, никогда заранее не угадаешь, где найдешь, где потеряешь.

Андрей повозился, укладываясь поудобнее, стараясь не потревожить лежащую рядом жену.

Танюша!

Нежность затопила, захотелось обнять, уткнуться носом, как он любил, ей под ухо, и выбросить все заботы из головы. Может быть, устроить себе отдых?

А что? Взять Таню, близнецов и рвануть, например, в гости к Стасе?

- Что-то тебя беспокоит? – Таня, как всегда, чутко отреагировала на его состояние. – Сам не свой эти два дня. Могу помочь?

-Верховному всегда есть за что переживать, но столь сложных проблем не было давно. К счастью, конечно, но что с этим делать, пока ума не приложу, - вздохнул Андрей.

- Что-то с Максимом, я правильно понимаю? – Татьяна приподнялась, поворачиваясь к мужу, и он не удержался, подтянул её к себе и прижался, вдыхая родной аромат любимой.

- Правильно.

- Расскажешь? Два-то ума лучше.

- Максим уже все сам решил, переубедить невозможно, да я и не стану. Имеет право. Только… сложно всё.

- Говори, всё равно проснулись. Татьяна выпуталась из объятий мужа и села, подложив под спину подушку.

И Андрей приступил.

Так же как Максим, без комментариев и оценок – только голые факты.

- А она, случаем, не беременная? Если да, то чуть ли не дежа вю, - задумчиво пробормотала Татьяна. – С поправками, конечно, но в общих чертах её история схожая с моей.

- Максим её не трогал, да и не было бы ничего, без метки-то! А его сын был с волчицей один раз, и её не кусал. По всему выходит – неоткуда беременности взяться, да Максим бы уже это понял.

- Ну не скажи! Самка узнает раньше, ей зверь расскажет, а остальные месяцев до четырёх и не поймут ничего. Сколько там по времени прошло с судьбоносной встречи? Четыре месяца?

- Нет, если ничего не путаю.

- Судя по твоему описанию, поведение у волчицы не совсем адекватное. Кидает её в стороны, сама себе придумывает трудности, потом бросается их героически преодолевать, - Таня задумчиво провела по губам кончиком заплетённой на ночь косы.

Андрей сглотнул и опустил взгляд – не время, но Луна побери! – до чего он остро реагирует на свою пару! Сколько лет прошло, а ему всё мало!

- Решетников уверен, что это из-за отсутствия в жизни волчицы отца. И, возможно, щенком она была изгоем среди сверстников, её не принимали, над ней смеялись. Отсюда стремление самой всё решать, даже себе во вред. Будто она всё время пытается кому-то доказать, что лучше всех, что достойна, что прекрасно и одна со всем справляется. И попытки заботиться о ней воспринимает, как покушение на личную свободу или свидетельство, что сама она ни на что не годится.

- Может быть. Но беременность я бы со счетов не сбрасывала. Я правильно понимаю, что она попросилась к тебе на приём?

- Правильно. Я приму её завтра в десять, - Андрей перегнулся, дотянулся до телефона и хмыкнул, - уже сегодня. Ну что, спать будем или чем-нибудь займёмся?

- В два часа ночи? И чем же?

- Чем-то полезным, - сильные руки рывком, но очень бережно, переместили волчицу к себе. – Я такой голодный, Тань!

Заглянул в любимые глаза, увидел, что их выражение изменилось, будто бы Татьяна сейчас не здесь, не с ним, и рассердился, чувствуя как протестующе зарычал волколак.

- Не смей вспоминать плохое! Столько лет прошло, а ты всё вспоминаешь! Надо залюбить тебя, зацеловать, чтобы никаких мыслей в голове не осталось! Ты – только моя, мне невыносимо знать, что ты можешь думать о ком-то другом, пусть и в негативном ключе! - и поцеловал, вкладывая в прикосновение весь огонь, всю любовь и восхищение.

- Но ведь, если бы не это плохое, - прошептала Татьяна, проводя рукой по груди мужа, - то у меня не было бы тебя. И моих детей, всех до одного! Как можно забыть? Всё познаётся в сравнении, а тебе пора перестать меня ревновать, разве я хоть раз давала повод усомниться? И знаешь ещё что – хочу сама поговорить с этой волчицей. Разрешишь?

- Она же не в гости попросилась, а к Верховному. Полагаю, жаловаться на Решетникова, просить развода.

- Так всё же уже улажено?

- Разумеется, но она-то об этом не знает. Думает, что муж её до сих пор в тундре ищет. Потом, я тоже хочу увидеть эту самку и с ней поговорить.

- Тогда мы примем эту волчицу вместе: как Верховный альфа и его Луна.

- Договорились! – волк склонился к шее подруги и прикусил кожу, отчего она ахнула и выгнулась в его руках. – У нас ещё уйма времени, которое я предлагаю потратить исключительно друг на друга.

Глаза в глаза – и пусть весь мир подождёт!

Тихий шепот, сводящие с ума прикосновения рук, губ, одно на двоих дыхание и бесконечная нежность, когда ради счастья другого ты готов пожертвовать своими интересами, мечтами, надеждами.

Таня выносила, родила и выкормила троих детей, но её грудь, как и всё тело, не потеряли форму, он готов был бесконечно ею любоваться.

Андрей спустил с плеча супруги сначала одну бретельку ночной сорочки, потом вторую, прижался губами к нежной коже, едва не застонав от блаженства.

Его пара! Его сердце и жизнь!

Тонкая ткань послушно соскользнула ниже, обнажая восхитительные полукружия с провокационно торчащими сосками. Контраст между молочной кожей и карминовыми ареолами сбивал дыхание, хотелось немедленно попробовать их, припасть, как к глотку прохладной воды после жаркого дня.

Андрей не спешил. Провёл языком по ареоле, пощекотал сжавшийся сосок. И чуть-чуть прикусил его, втянул в рот и принялся посасывать.

Таня снова ахнула и вцепилась в плечи мужа, поглощенная яркими ощущениями.

Рука мужчины бережно обхватила второе полушарие, провела пальцами по соску, смяла, погладила, потянула и снова погладила. Волчица не выдержала, скользнула рукой вниз по телу Андрея, прямо к твёрдому намерению супруга не останавливаться на достигнутом. Обхватила его, провела по всей длине, чуть сжала яички.

- Та-а-ня, - выдохнул Андрей и резко переместился, уложив жену навзничь, широко разведя её колени. – Моя-а!

Приласкал клитор, вернулся к груди, поднялся выше – к чувствительному местечку на шее жены, прикусил мочку ушка и накрыл ладонью лоно.

Татьяна плавилась, качаясь на волнах нарастающего удовольствия, сквозь затуманенные страстью глаза наблюдая за волком.

Её мужчина! Самый-самый!

Не сдержавшись, вскрикнула от острого наслаждения, вонзив частично трансформировавшиеся когти в простыню.

- Э-э, нет! Не так быстро! – Андрей одним движением перевернул жену на четвереньки, подсунув ей под живот подушку, нагнулся над ней, поцеловал в шею, прикусил, обвёл метку языком. Проложил дорожку поцелуев вдоль позвоночника, продолжая одной рукой ласкать груди женщины.

- Андре-ей! – Таня призывно качнулась назад. – Не могу больше!

- Можешь! – волк продолжил ласки, качая самку на волнах удовольствия, подводя её к краю и тут же отступая. За эти годы он изучил тело Тани лучше, чем своё собственное, знал, что она любит больше всего, научился играть на нём, как виртуоз на любимом инструменте. И волчица не оставалась равнодушной, правда, в такой позе дарить мужу ответные ласки было неудобно, но её прерывистое дыхание, порозовевшее лицо, истекающее соком лоно и тихие всхлипы заводили не меньше, чем если бы Таня дарила ему удовольствие руками и языком.

- Садист! – выдохнула жена, когда очередная попытка придвинуться ближе к паху супруга потерпела фиаско.

- Ещё не время, моя нежная! – волк снова перешёл к поцелуям шеи и плеч Татьяны, давая ей краткую передышку перед новым витком возбуждения.

Ах ты, свинтус!

В мгновение ока самка ужом выскользнула из-под тела волка и соскочила с кровати, собираясь покинуть спальню.

-Ку-у-да? – волк был не менее быстр, но всё равно еле успел подставить свою руку между плечом разгоряченной женщины и косяком двери. – Таня, ушибёшься! Стой!

Хорошо, что покои главной пары включали в себя несколько комнат – есть где разгуляться! Хорошо, что дети уже большие и живут на другом этаже – можно не сдерживаться!

Татьяна убегала – Андрей догонял.

Старая, как мир, игра, древний обычай, гармония и наслаждение… Хищник и жертва? Нет – влюблённая пара, когда каждый старается отдать больше, чем получает.

И здесь не было сакраментального «не слишком ли быстро я бегу?». Таня не собиралась оскорблять супруга поддавками - пусть ловит по-настоящему!

Ураганом они пронеслись по комнатам, что-то падало, что-то ломалось, но пара не замечала ничего.

Подпустить ближе, почти отдаться, но в последнюю секунду вывернуться и отскочить, успев провести ладошкой по крепкой груди волка. Или плечу. Или… куда достала. И бежать дальше, чтобы через минуту снова очутиться в родных объятиях. Слиться в крышесносном поцелуе – хотя где сейчас та крыша? Давно улетела! – и снова ускользнуть, раззадоривая волка ещё больше.

Андрей поймал Таню в бывшей детской, прижал к дивану и, больше не в силах терпеть, ворвался в тело жены, стиснув руками её бёдра, не давая возможности ни вывернуться, ни двигаться.

- Моя-а! – все мысли, всё существо волка сейчас были сосредоточены в том самом месте, где соединялись их тела.

Татьяна взрыкнула и, угадав, что она собралась перекидываться, не покидая её тела, Андрей сделал оборот одновременно с волчицей.

Победный рык волколака разнёсся далеко за пределы дома.

Приходили в себя уже в человеческой ипостаси.

Андрей гладил припухшие от поцелуев губы жены, успокаивающими прикосновениями гасил остатки пожара, прижимал к себе чуть вздрагивающее от осколков оргазма тело.

Теперь его поцелуи дарили только нежность и благодарность.

- Что это было? – задумчиво пробормотала Татьяна, когда снова смогла говорить и соображать.

- Не знаю, но это было прекрасно, - мужчина снова поцеловал жену и поднял её на руки. – В душ?

- По отдельности, а то, я чувствую, - Таня красноречиво показала на выдающееся намерение мужа, по-прежнему стойкое и твёрдое, - мы до десяти утра не управимся, а потом я ни стоять не смогу, ни здраво рассуждать. Ты, конечно, меня регулярно балуешь, но сегодня был особенно в ударе!

Андрей довольно рассмеялся и зарылся лицом в волосы супруги.

- Всё для тебя, моё сердце!

***

Долго искать подходящую гостиницу Ольга не стала – зашла в первую попавшуюся – Павелецкая Аэро, что обнаружилась у самого вокзала.

- Есть свободные номера, расплатиться можно картой, - доброжелательно обратилась к ней девушка на ресепшен.

- А сколько за одноместный? – задала главный вопрос Оля - вдруг, на карточке нет ни гроша, а налички не хватит?Потом прикинула, что на худой конец она просто уйдёт и поищет что-нибудь подешевле. Собиралась же узнать, есть на карте что-то или нет – вот, пожалуйста – подходящий случай! Выбрав одноместный номер, женщина поднесла карточку и набрала пин-код. Платёж прошёл.

Есть деньги! Может быть, даже хватит на билет до дома? И на поесть? Нет, поесть можно и за наличные, если не набирать много.

Спать не хотелось, она прекрасно выспалась за время полёта, поэтому волчица приняла душ и отправилась искать, где бы ей поужинать. Поела в ресторане Джон Джоли – достаточно сытно, более-менее вкусно, но пришлось ограничиться одним блюдом – пять тысяч таяли на глазах.

Вернувшись в гостиницу, Ольга поднялась в номер, разделась, нырнула под одеяло и уснула, будто в омут провалилась.

Снилась ей подсвеченная северным сиянием заснеженная тундра и два белых волка, бегущих бок о бок сквозь разноцветные сполохи.

Утром она первым делом попросила на ресепшен телефон и с замиранием сердца набрала номер приёмной Верховного. Этот телефон знали все волки во всех стаях – по распоряжению Верховного альфы, табличка, на которой он был выгравирован, в обязательном порядке должна быть на двери приёмной каждого альфы клана.

Когда год за годом одна и та же комбинация цифр постоянно попадается на глаза, волей-неволей запомнишь накрепко.

- Приёмная Волкова, - ровный мужской голос, - слушаю!

- Я Ольга Решетникова, жена Максима Даниловича Решетникова, альфы Северного клана, - торопливо заговорила Оля. – Прошу аудиенцию у Верховного. По личному делу.

- Хорошо, это ваш телефон?

- Нет, телефон гостиницы.

- Где вы остановились?

- Павелецкая Аэро, у вокзала, - ответила Ольга.

- С вами свяжутся в течение двух часов.

- Подождите! Я тут зарегистрировалась по паспорту. Там я Леванцева, не Решетникова!

- Не переживайте, не перепутаем. Ждите, вам сообщат решение альфы.

Вот и всё, дальше дороги нет!

Андрей Волков слыл строгим, но справедливым. Самый молодой Верховный среди Верховных всего мира, этот волк прославился не только возрастом, но и введёнными им новыми законами. В частности, по его распоряжению, во главе клана не мог стоять альфа, который никогда не был в паре и не имел ребёнка. А ещё он ввёл учебные лагеря для молодёжи – волчиц и волков по отдельности, строго спрашивал с альф кланов за серьёзные проступки их подопечных, поддержал новое начинание – выращивать для нужд оборотней скот. Без антибиотиков и гормонов, в максимально экологически чистых условиях. При нём прекратились переделы сфер влияния и войны между кланами, когда более сильные стаи отбирали имущество у слабых, обезглавливая тех и оставляя без средств к существованию. Да много чего хорошего ввёл Верховный, Оля за своё детство не раз слышала, как всё это обсуждали взрослые оборотни.

Расплатившись за звонок, девушка поднялась к себе в номер, включила телевизор, рассеянно переключая каналы. И незаметно для себя задремала.

Звонок внутреннего телефона подбросил вверх, волчица кинула взгляд на часы –прошло два часа.

- Да?

- Ольга Леванцева?

- Да.

- Андрей Антонович примет вас завтра. В девять утра за вами пришлют автомобиль, будьте готовы к этому времени.

Ольга положила трубку на аппарат и выдохнула – завтра она увидит Верховного! Луна, а на ней уже неделю ношеное бельё, да и одежда оставляет желать… Бельё она, правда, вчера состирнула, с утра надела освежённое, но новое ей не помешало бы. Как и нормальное платье, обувь…

Решительно поднявшись, девушка покинула гостиницу.

В Москве она никогда не была, погода отличная, почему бы не прогуляться? Не спеша, Ольга прошлась по привокзальной площади и, рассматривая здания, двинулась по Валовой. О, отделение Сбербанка! Наверняка, там есть банкомат, где можно проверить баланс карточки!

Увидев цифры на экране банкомата, Оля подумала, что аппарат глючит. Вытащила карту, перешла к другому – результат повторился.

Это она увела у мужа столько денег??!

Какой кошмар…

Он же её из-под земли теперь достанет! За такие-то деньжищи!

Ладони вспотели, все мысли о парикмахерской, покупке новых вещей и прочей ерунде выветрились, как ни бывали.

Кажется, она попала гораздо сильнее, чем думала! За кражу её Верховный по голове не погладит, за кражу ей поркой не отделаться! Что же делать?

В замешательстве девушка шагала, уже не замечая ни достопримечательностей, ни людей.

Если разобраться, она забрала свой паспорт, не чужой увела. А карточка уже была внутри. Да, она сняла шесть тысяч на номер, но непременно вернёт эти деньги, стоит только добраться до дома! Или, раз карточка на её имя, она эти деньги не крала? Луна, как же сложно…

Уже не получая от прогулки никакого удовольствия, девушка вернулась в гостиницу и потратила остаток дня, чтобы привести свою одежду в более-менее пристойный вид. Одежду, и свои растрёпанные чувства.

Спала она плохо, утром вскочила в семь и два часа мерила ногами номер, следя за еле-еле ползущим временем.