Любовь. Футбол. Сознание.

Я вижу тающего снеговика и думаю: мне очень жаль. Я вижу ржавый холодильник на обочине дороги и думаю: мне очень жаль. Я вижу модно одетую пару, что молча гуляет у воды, семью китайских туристов в прозрачных дождевиках и черного бродягу и думаю: мне очень жаль. Я вижу еврея-ортодокса и думаю, после задумчивой и уважительной паузы: мне очень жаль. А потом думаю: мне жаль, что я только что ни с того ни с сего подумал, что мне положено при виде еврея думать, что мне очень жаль.

Мне очень жаль, что я родился на свет и вошел в ее жизнь. Мне очень жаль, что мой мозг делает то, что делает. И еще мне очень жаль, что во мне есть Y-хромосома и из-за этого во мне вырабатывается тестостерон, вследствие чего я чувствую совершенно неподходящую к нынешним общественным отношениям тягу к совокуплению. Мне очень жаль, что когда-то я остался сидеть на лекции о сознании только потому, что на той лекции, которую я собирался послушать, не было свободных мест. Мне очень жаль, что из-за этого сидения я шесть лет проучился в университете. Мне очень жаль, что потом я совершил ошибку и счел философию не обычной профессией, вроде столяра, брокера, зеленщика или сантехника. Мне очень жаль, что я вообразил, будто Философия – это нечто более значительное, более основательное, и мне очень жаль, что эта воображаемая значительность привела к тому, что я работал не только головой, как сантехник, но еще и сердцем. Мне очень жаль, что я боюсь. Мне очень жаль, что мне нравятся все женщины, а потом, когда у меня есть одна, – все остальные. Мне очень жаль, что я понимаю, что это неприемлемо с точки зрения морали – ведь будь я глупее, или хитрее, или смелее, или круче, я бы просто трахал всех подряд. Мне очень жаль, что я никогда не говорю, что думаю. Мне очень жаль, что я солгал, сказав, что мне не за что тебя критиковать, но с какой стати она задает мне такие вопросы? Мне очень жаль, что человек устроен так, что ему всегда и во всем есть что критиковать, стоит лишь пройти времени, и что я был настолько глуп, что поверил, будто подавленный импульс можно когда-нибудь забыть. Мне очень жаль, что я предпочитаю смотреть футбол один. Я обо всем очень сожалею.

А потом я думаю, что это только я обо всем этом сожалею, другим-то вроде бы не так уж и жаль, и я понимаю: единственное, что заставляет меня жалеть, по-настоящему, ужасно жалеть, это одна крошечная и огромная штука, это губчато-расплывчатое, невидимое, всемогущее «Я».

Они ничего не знают

Вот там за окном

– Are you aware of Ned Block’s criticism of my idea of targetless higher order thoughts?[15]

Профессор сидит за письменным столом, я стою рядом, кипы бумаг и книг громоздятся, достигая моей груди, он читает конспект, который я вчера послал ему по и-мейлу, и я думаю, как у такого известного профессора может быть такой маленький, тесный кабинет, и говорю:

– I believe he said how can an empty thought about nothing create consciousness?

– Exactly. And what would I reply to that?

– I believe you would reply that it is not consciousness itself which is caused by the targetless higher order thoughts but merely the disposition.

– Exactly. And why do you suggest here, that a combination of Kriegel’s self-representationalism and Chalmers’ panprotopsychism would offer a solution to the problem of targetless higher order thoughts, when in fact, like you just said, they do not pose a problem at all?[16]

Он смотрит на меня. Он сидит за своим письменным столом в своем кабинете-пенале, внутри гигантской игральной кости, без дневного света и свежего воздуха, наискосок от Эмпайр-стейт-билдинг, и смотрит на меня очень незлобиво и снисходительно, как человек, готовый простить собеседнику интеллектуальные недостатки, если только тот объяснит, откуда взялась эта чушь, которую он тут понаписал и отправил ему и которую он, профессор, должен теперь читать и разбираться в ней, он ведь просто хочет понять, он сочувствует мне, несомненно, я только должен объяснить ему, с какой радости я решил, что бесцельная мысль высшего порядка – это проблема, почему я сомневаюсь, что мысль, ни на что не направленная, – это мысль, пусть мысль ни о чем, но все-таки мысль, ментальное состояние, которое обладает структурной мощью, достаточной для создания предрасположенности к сознанию, и я смотрю в его мягкие, стариковские глаза, на его обвислые щеки и говорю:

– Because I do have trouble conceiving of a thought without any content what so ever, I consider thoughts to be functional structures of brain activity, and how can a thought without content have a function?[17]

Он смотрит на меня. Смотрит на меня. Он вздыхает. И смотрит на меня.

– The thought’s function, – говорит он, и голос его звучит выше, чем прежде, гораздо выше, словно он говорит с ребенком, которого, пожалуй, считает милым, и продолжает смотреть на меня своими мягкими, добрыми, сочувствующими глазками, – is not to have any function[18].