Любовь и бесчестье

Вероника поднялась на второй этаж, надеясь, что не застанет Элспет в своей комнате. Она была гибельно близка к слезам и не хотела, чтобы кто-нибудь их видел. Она всегда старалась не показывать своих чувств, возможно, потому, что так остро ощущала чувства других.

Вероника вошла в пустую комнату и с облегчением закрыла за собой дверь.

Вытащив мешок из бюро, она села у окна на один из удобных стульев. Медленно вытащила зеркало и подняла его, держа коричневое стекло на некотором расстоянии от себя.

Все, что она в нем увидела, – это неясное отражение своего лица. Глаза ее казались слишком большими и испуганными.

Вероника услышала, как Элспет вошла в ее спальню. Это давало ей достаточно времени, чтобы успокоиться и собраться с силами. Но прежде чем она успела спрятать зеркало в мешок, Элспет заглянула в него.

– Что это, ваша милость?

Ее сердце упало, когда Элспет приблизилась к ней, протянула руку и взяла зеркало. В зеркало она не смотрела, только провела кончиками пальцев по алмазам, обрамлявшим стекло.

– Это Туллох Сгатхан, – сказала Элспет, и в ее голосе прозвучало удивление. – Я не видела его с тех пор, как была маленькой девочкой.

– Туллох Сгатхан? – спросила Вероника, указывая на соседний стул. Элспет села, улыбаясь и глядя на тыльную сторону зеркала.

– Хотя я не могу вспомнить, чтобы на нем были все эти ослепительные камни, – сказала Элспет. – Возможно, это не оно.

Она посмотрела на Веронику.

– Оно принадлежало моей бабушке Мэри Туллох.

– Ты не смотришь в зеркало, Элспет. Почему?

– Моя бабушка говорила, что оно показывает женщине, какой путь избрать. Другое дело, захочет ли она этого. Поэтому, думаю, что в известном смысле оно показывает будущее.

– Ты когда-нибудь смотрелась в него?

– Да, однажды, когда была маленькой девочкой. И увидела в нем себя такую, какая я теперь, только старше.

Улыбка Элспет стала шире.

– Со мной было двое малышей. Для меня этого оказалось достаточно.

Вероника положила зеркало на колени стеклом вниз:

– Больше я ничего не могу увидеть.

Элспет потянулась к ней и похлопала ее по колену уморительно покровительственным материнским жестом.

– Но вы сами можете его спросить, ваша милость.

Испуганная и удивленная, Вероника пристально посмотрела на нее:

– Твоя бабушка еще жива?

Элспет кивнула:

– В мое последнее посещение была жива. Если бы она умерла, кто-нибудь из моих братьев или сестер дал бы мне знать. Она очень стара, но еще энергичная и деятельная.

Живет в Килмарине возле Перта, где я выросла.

– Я думала, ты из Лоллиброха.

Элспет улыбнулась и покачала головой:

– Нет, семья Робби оттуда. А моя из Перта, и время от времени я испытываю тоску по дому.

– Я знаю, что это такое, – сказала Вероника, вспомнив два года, проведенные в Лондоне.

– Как случилось, что Туллох Сгатхан оказалось у вас?

Щеки Элспет вспыхнули.

– Прошу прощения, ваша милость. Я не должна была спрашивать.

– Это подарок по случаю свадьбы.