Любовь и брокколи: В поисках детского аппетита

Я обсуждаю эту проблему, созвонившись по скайпу с писательницей Би Уилсон. Ее книгу «Еда. Отправная точка: Какими мы станем в будущем, если не изменим себя в настоящем?», о которой уже упоминалось в главе 1, я успела зачитать до дыр. Уилсон – известнейший в Англии кулинарный критик, колумнист Guardian и Telegraph, мама троих детей. Ссылаясь на многочисленные исследования, Би Уилсон в ней пишет, что сахар присутствует в качестве добавки в 80 % продуктов, которые можно найти на полках современных супермаркетов. По рекомендациям британского Научно-консультационного комитета по вопросам питания (SACN), суточная норма сахара для детей и взрослых не должна превышать семи чайных ложек, или около 30 г, что соответствует всего лишь стакану фруктового сока из пакета или порции сладкого йогурта. Детям четырех – шести лет советуют потреблять не более 19 г сахара в день, а в возрасте семи – десяти лет – не более 24 г. При этом, как отмечает Джейми Оливер, среднестатистический взрослый сегодня ежедневно «съедает» аж 40 чайных ложек сахара!

Би объясняет мне, что лояльность к сладкому вкусу мы получаем от природы. У кого-то тяга к сладкому проявляется сильнее, у кого-то – в меньшей степени. Роль тут играет целый ряд факторов: индивидуальные особенности вкусовых рецепторов, генетика, рацион мамы во время беременности, питание в детстве и прочее. Но, так или иначе, сладкий вкус знаком всем нам с рождения, ведь им обладает грудное молоко. (Тем более что женское молоко содержит особенно высокую концентрацию лактозы, и поэтому оно слаще, чем, например, коровье, козье, овечье или верблюжье.) И в еще более щедрых дозах – молочные смеси, его заменители. Поэтому сладкое молоко, пожалуй, самый сильный вкусовой «импринтинг», который остается у каждого человека на всю жизнь.

– Магнаты пищевой промышленности, особенно в Великобритании, осуществляют гениальный маркетинг, – говорит Уилсон. – Например, модные сейчас фруктовые батончики позиционируются как здоровая еда, хотя на самом деле они содержат массу сахара.

Особенно уязвимы, по ее мнению, дети, для которых в последние десятилетия запустили целую индустрию fun food, то есть «еды-развлечения», причем, как правило, с высоким содержанием сахара, соли и жиров: все эти коробочки со сладкими хлопьями на завтрак, сладкие йогурты и творожки, шоколадки и мороженое, упаковки которых украшены изображениями героев любимых мультфильмов, и т. п.

Родители, которые в детстве питались рисовым пудингом, не хотят, чтобы их дети испытывали отвращение к еде, как когда-то они в детстве. Современные продукты для детей навязывают идею, что если ты ребенок, то вряд ли натуральная пища доставит тебе удовольствие. Детская еда в супермаркетах напичкана сахаром и сопровождается жизнеутверждающими картинками. Она учит детей тому, что обязательно должна развлекать – этакая упаковка веселья, которую можно носить с собой всегда и везде. Раньше, напротив, родители и воспитатели не пытались превращать детскую еду в какое‐то развлечение, они не думали о веселье, считая чуть ли не добродетелью, если ребенок терпит и ест невкусную еду.

Би Уилсон

Я спрашиваю у Би Уилсон про способы излечения от «сахарной лихорадки», в первую очередь у детей.

Моя собеседница отвечает короткой фразой:

– Unsweeten their palate.

Что это значит?

Необходимо помочь детям развивать вкусовую палитру, показав, что вкусным может быть не только сладкое. И самый лучший возраст для этого – до шести, в крайнем случае – до десяти лет. Особенно это касается привыкания к горькому и кислому вкусам.