Любовь и честь

"Предполагаю, все вы видели газетную статью прошлой ночью. Очевидно, сейчас мы можем ожидать усиленное внимание средств массовой информации каждый раз, когда Цапля покидает здание. Прямо сейчас группа репортеров находится на северо-восточном углу площади".

Это заявление было встречено несколькими стонами и нелицеприятными высказываниями относительно сущности прессы.

"Это подразумевает возможность близкого контакта с представителями СМИ. Как с отдельными репортерами, так и с группами. Внимательно проверяйте их удостоверения, снизьте порог сдерживания и выводите любого без соответствующей идентификации или вторгающегося на охраняемый периметр. По возможности максимально быстро перемещайтесь от автомобиля в публичных местах. С сегодняшнего дня мы переходим в режим повышенной безопасности. На данный момент у нас нет оснований полагать, что они узнали про спортзал или какие-то частные встречи. Однако не стоит расслабляться".

Все кивнули. Затем Кэмерон посмотрела на Мака. "Я встречусь с Цаплей как обычно, в 11:00 часов. Надеюсь, смогу уговорить её пересмотреть еженедельный график. После этого я передам всю информацию Вам для более подробного рассмотрения маршрутов". Она вновь посмотрела на агентов и добавила: "Тогда Maк сможет составить расписания дежурств".

"Что мы собираемся делать, чтобы найти подонка, сделавшего этот снимок?" - спросила Паула Старк. В её голосе отчетливо слышался праведный гнев.

Кэмерон сразу задалась вопросом, знали ли агенты, что именно она была тем самым человеком с фотографии, целующим дочь президента.

"Сейчас ничего", - прямо ответила Кэмерон и еле сдержала улыбку, глядя на возмущенные лица агентов. Тот факт, что все они были преданы Блэр, порадовал её. Она подняла руку, останавливая появившиеся вопросы. "Сначала я должна проинформировать Вашингтон. Могу сказать вам одно - мы не собираемся сидеть сложа руки".

Это заявление указывало на ряд законных полномочий.

"В дополнение к обычным текущим вопросам мы также должны готовиться к трансатлантической поездке. Доклады о состоянии дел и подготовке к поездке нужны мне уже сегодня. Я хочу знать, кто будет нашим координатором в Париже, маршруты перемещения, обновленные данные обо всех террористических группах Франции, особенно о действующих в Париже и его окрестностях. Также мне нужны: отчет руководителя службы безопасности отеля и досье на французских агентов, назначенных на каждое официальное торжественное мероприятие, в котором будет принимать участие Цапля".

"Мы займемся этим, коммандер, - уверил её Maк. - Я обобщу имеющийся материал уже сегодня".

"Очень хорошо". Кэмерон пожала плечами, разминая затекшую шею и спину. "Мак, я хотела бы поговорить с Вами. Остальные свободны. Продолжайте работать".

Как только комната опустела, Кэмерон села напротив своего заместителя и быстро потерла глаза. Затем наклонилась вперед и встретилась с уверенным пристальным взглядом Мака. "Я хочу знать, откуда эта фотография появилась. Наведите справки в новостных агентствах, свяжитесь с главным редактором «Нью-Йорк Пост», покопайтесь в центре Intel Ops в Вашингтоне. Будьте осмотрительны, но, если нужно, надавите".

Мак как ответственный, скрупулезный человек обошелся без заметок. То, о чем она просила, не входило в полномочия Секретной службы потому, что, строго говоря, кто-то в Вашингтоне должен был собирать такую информацию совместно с ФБР. Однако Секретная служба не имела доступа к информации ФБР. "Какие детали нам известны? Время, место?"

На мгновение Кэмерон замолчала. Маку не надо знать обстоятельства, при которых был сделан этот снимок, и она должна сохранить свою роль во всем этом в тайне. По крайней мере, пока. Как агент Секретной службы, она была осведомлена о политике неразглашения. Они не обсуждали защищаемых лиц, процедуру охраны и дела агентства с другими ведомствами.

Одинокая с самого детства, оставленная одна со своей болью, неспособная и нежелающая добавлять к страданиям матери свои собственные кажущиеся несущественными муки после смерти отца, она научилась жить, держа постоянную защиту. Эта привычка, смешанная с требованиями профессиональной деятельности, не позволяла ей никому раскрыться, и не важно, насколько она им доверяла или любила. Тишина, во время которой Мак спокойно сидел в ожидании ответа, напряженно росла.

"Фотография была сделана примерно в 01:30 ночи три дня назад на берегу залива Сан-Франциско".

Его светлая бровь поднялась, что оказалось единственным признаком удивления. Но Кэмерон не могла сказать, оно было связано с информацией или с её осведомленностью.

"У меня нет никакой информации, что мы потеряли её в Сан-Франциско", - сказал он.

"Нет".

"Тогда как ей удалось ускользнуть от нас так надолго, что кто-то успел сделать тот снимок?"

Видя его очевидное непонимание и замешательство, она приняла решение, которое, по всей вероятности, может изменить её карьеру навсегда.

"Она и не исчезала с наших глаз. Человек на фотографии с ней - я".

Его реакция была абсолютно неожиданной.